Книга: Авзяну 250 лет - Глава 18. Золото
В 1865 году в русле реки Авзян, в районе Каменного ключа, у аула Исмакаево, а также у старого тракта Авзян - Узян, у Осинового лога, Дмитрий Бенардаки получает право на добычу золота и организует бригады подрядчиков. Этот промысел давал работу авзянцам и после закрытия завода вплоть до 1948 года. Дело в том, что до покупки Авзяно-Петровских заводов он имел золотые прииски под Минусинском. После его смерти они были в собственности управления Авзяно- Петровских заводов. В его системе были и Исмакаевские прииски, и Стерлитамакская соляная пристань (соль из Соль-Илецка перевозили сюда на верблюдах), и Сафроновская пристань в Уфе. В 1922 году охрану простаивающего завода передали вновь созданному приисковому управлению, а заводоуправление ликвидировали. Сами же прииски были переданы государству. В эти годы население Верхнего Авзяна уже было занято на золотодобыче, многие старатели мыли золото в частном порядке. Чтобы заинтересовать людей, был создан «Продснаб», сыгравший после голодного 1921 года огромную роль в выживании людей. Для работников золотых артелей ввели льготы. Они имели право держать по две лошади и по две коровы, налогов не платили, за исключением страховки за дом. В магазинах «Продснаба» были мука высших сортов, консервы, сахар, кондитерские, колбасные изделия, а впоследствии - и промышленные товары. За сданное в кассу золото выдавались карточки с указанием суммы в рублях - так называемые «боны». Оплата производилась отрезанием определенной суммы, указанной в клетке «бона». Продажа продуктов питания нормировалась, а патефоны, велосипеды, меховые изделия, фабричная обувь, одежда, парфюмерия, музыкальные инструменты продавали без ограничений. И это в то время, когда сельповские и государственные магазины были пусты. В расчете на деньги сотен старателей, по воскресным дням в Верхнем Авзяне собирались колоссальные базары. Из Оренбурга на лошадях и верблюдах привозили огромные рыдваны с арбузами, дынями, огурцами, илецкой комовой солью. Из Бурзяна и Аскарова везли мясо, мед, вишню, масло сливочное и топленое, крут. Боны на этом базаре также продавались по рыночной цене. Золота добывалось много - боны дешевеют, золота мало - боны растут в цене. Башкиры покупали боны, чтобы отовариться в «Продснабе» бархатом, плюшем для нарядной женской одежды. А с великой стройки - «Магнитки» - на новеньких легковых авто с брезентовым верхом «АА» Горьковского завода приезжали инженеры (ИТР). Колеса у этих машин были на спицах, а сидения - из натуральной кожи. ИТР скупали боны, отоваривая их дорогими вещами, которые рабочим были не по карману, да и ни к чему.
Целые старательские семьи в поисках золота работали по руслу Верхнего Авзяна и впадающих в него ручьев. Вода с верховьев реки в эти годы шла красная - с глинистыми остатками. Некому было регулировать эти стоки, дно заводского пруда занесло мелким гравием и глиной. Слой, намытый трудом старателей, достигает 4,5 - 6 метров. При последнем восстановлении плотины прежняя площадь зеркала не достигнута, расчистка дна не проводилась, и пруд получился слишком мелким.
Откатчиком породы работал и мой старший брат Дмитрий, рассказывавший мне о прииске. Мне тоже приходилось там бывать. Штольня в шахте крепилась потолком из бревен и стоек буквой «П». Водоносный грунт - глина с гравием - нс то, что пропускала воду, - местами она просто ручьями текла за вшворот работающим в штольне. Ручными кирками отбойщики породы рыхлили грунт, лопатами грузили на одноколесные тачки, которые катали по деревянным доскам к шахте. Навстречу, также по доске катили порожние тачки. Конвейер был беспрерывным, отдыхали лишь, когда грузили тачку. Освещение было от карбидных ламп. Работали в лыковых лаптях, - сапог хватало на сутки. В шахте породу ссыпали в деревянную или железную бадью и воротом поднимали наверх. Далее порода шла к «шлюзу» - простейшей конструкции для ее промывки. В большой ящик с крупными отверстиями в днище подавалась вода из ближайшего горного ключа. Девчата лопатами «шуровали» породу. Крупный гравий откидывали лопатами, а глина и песок проваливались в сделанный лесенкой лоток с прибитыми поперечными рейками. На этой лесенке и оставались крупицы золота, а то и самородки, которые выбирали руками. Более мелкое - пылевидное золото собирали ртутью. В чугунном ковшике последнее обжигали. Ртуть при этом испарялась, оставляя чистое золото. Работа брата на прииске здорово выручила нас в годы войны. В 19 лет (хотя в армию тогда брали на 21-м году) Дмитрия по комсомольскому набору в 1939 году призвали в пограничные войска и отправили служить на Дальний Восток. Тогда уже назревал конфликт с японцами у озера Хасан и начала действовать карточная система. Иждивенцам призывников из приискового управления полага лось по 300 граммов настоящего хлеба. По другим же предприятиям (так как Ав зян уже тогда считался селом) давали по 150 граммов плохого хлеба, с овсом и картофелем.
Приисковому управлению принадлежала богатейшая библиотека завода. В ней было много-книг в кожанных переплетах. Десятилетним пацаном мне удалось почитать «Дети капитана Гранта», «Из пушки на Луну», даже пытался осилить «Жерминаль» Эмиль Золя. В отдельном здании на Большой улице был заводской архив. Когда в начале 30-х годов власти искали помещение для монопольной водочной торговли, «светлые» головы выкинули весь архив в обычный скотный сарай без запоров. Мы же, бестолковые дети, растаскивали бумаги по улицам и домам. Мне попался план-чертеж завода, который во время службы в армии где-то потерялся. Так были безвозвратно утеряны ценные заводские архивы.
В начале войны в 1941 году из Уфы в Верхний Авзян, в здание нынешнего клуба, было переведено управление «Башзолото», а в одном из цехов на территории завода была устроена лаборатория, в которой весь добытый в управлении металл разливался в формы и отправлялся по назначению. Чтобы увеличить добычу золота, в Авзянском управлении провели набор специалистов к разведанным месторождениям в Миндяк и зерносовхоз под Учалами. Для закладки новой шахты в Учалы направляют и опытного старателя Андрея Васильевича Дуракова. Он набирает команду из работников, имеющих бронь от отправки на фронт. Старатели жили в степи во временных бараках по 50 - 100 человек. В помещении было по две - три огромные печи с плитами. Каждый работник сам себе готовил еду. Так жили три года, пока не организовали столовую. К 1942 году А.В. Дуракова обязали руководить уже тремя шахтами. Получив известие о смерти жены в Авзяне, он приезжает ее хоронить (сын у Дураковых был на фронте). Прощаясь с сестрой, он заплакал, сказал о жене добрые слова (он ее очень любил) и роковую фразу - «Прощай, наверное, мы с тобой больше не увидимся». В Учалах он работал сутками, без выходных. Сердце не выдержало всех испытаний и нагрузок, и в июле 1943 года он умирает от инфаркта. Там же в Учалах, на первом кладбище, его и схоронили.
По достоинству оценив вклад старателей и специалистов в депо Победы над фашизмом, в 1945 году Верховный главнокомандующий письмом лично поблагодарил работников Верхне-Авзянского прииска.
Сразу после окончания войны «Башзолото» возвращается в Уфу, забрав с собой и остатки заводской библиотеки. Авзянский прииск закрыли, а управление переехало в Учалы. Вскоре закрылись и магазины.
Авзяну 250 лет. тв. коллектив: Л. П. Швец, Л. И. Гришина, Н. М. Панченко. 2004 г.
Отзывы
