Глава 5. Бунтари Авзяна. Век 18-й. Пугачев

27 июня 2020 00:14

539

0

Книги о Белорецке и р-не И явь, и старые преданья

Главный редактор

   Тяжелые условия труда, низкая зарплата, произвол приказчиков, а для припис­ных - невыносимая «заводская барщина» - вот основные причины заводских бун­тов. Наиболее активными были приписные, требовавшие отмены заводских работ. В октябре 1754 года первая партия рабочих возвращалась с пятимесячной «вах­ты», и в ста верстах от завода (в деревне Утяновой) встретилась со своими смен­щиками (вторая партия в 647 человек). Здесь стало известно об издевательствах управителя Мануйлова и приказчиков. Крестьяне второй партии твердо решили «за теми побоями не идти, а вернуться в домы свои» и повернули обратно в Чис­тое поле. В январе 1755 года, после сообщения П.И. Шувалова о «возмущениях» на заводе для усмирения «бунтовщиков» прибыли драгуны полковника Фредсн- дорфа. Было арестовано 20 активных участников волнений, которых тут же сосла­ли вместе с семьями в Верхний Авзян на вечное поселение. Кроме этого каждого сорокового публично секли плетьми в их селениях. Исполнявший этот приговор майор Стригин забил нескольких крестьян до смерти. В 1756 году им было от­правлено согласно указу «на вечное поселение на заводы» со своими семьями 161 крестьянин мужского полу. Около пяти лет они проработали у заводских печей.

   Через три года возмутились двести крестьян села Котловки Казанского уезда, отправившие в Казанскую губернскую канцелярию 9 ходоков с челобитной, в ко­торой жаловались на асессора К. Матвеева, который продавал им в заводской лав­ке по высоким ценам фураж и гнилую рожь по 25-30 копеек за пуд против 10-15 копеек на вольном рынке. Жалобу крестьян, впрочем, не только не уважили, но и арестовали ходоков, которых потом высекли плетьми, обязав крестьян вернуться на работу.

   Волнения вспыхивали в декабре 1763-го, а также в 1764 - 66 годах. Эта борьба была как бы прологом к грозным событиям Крестьянской войны 1773-75 годов.

   22 октября 1773 года на Авзяно-Петровские заводы вступил отряд повстанцев - 8-12 казаков и 30-50 башкир во главе с пугачевским соратником Хлопушсй. Бун­товщики были встречены населением с большой радостью. Кто-то при виде пуга­чевцев ударил в набат, но его тут же остановили, а священника, пытавшегося про­читать указ горного начальства из Оренбурга, попросту убили. Манифест же Пу­гачева, обращенный к приказчикам Авзяно Петровских заводов Максиму Осипо­ву и Давыду Федорову и через них к народу с призывом «...верно и неизменно до последней капли крови служить», выслушали внимательно. Никакого против ка­заков сопротивления не чипили, а многие присоединились к отряду. Приказчиков, конторщиков и 17 «первостатейных» крестьян посадили под караул, а затем от­правили в Берду, где конгоршнки Максим Копылов, Давыд Федоров и Набатов были повещены. По приказу Хлопуши на завод были собраны все углежоги и стро­ители нового Кухтурского завода. Прочитанный вторично указ получил их одоб­рение, и «...100 человек в казаки к нему подались». Чтобы еще больше располо- д жить к себе население, он приказал открыть соляные амбары, и крестьяне получи­ли право брать соль «безденежно». Оборудование Хлопуша сберег, выполняя при­каз Пугачева - наладить производство орудий и снарядов для войска. Часть масте­ровых пополнила отряд, остальные под руководством мастеров Павла Колеснико­ва и Терентия Жаринова приступили к изготовлению пушек и ядер. А приписной Дорофей Загуменнов был определен полковником в Авзянский полк Хлопуши, сыгравшем ведущую роль во втором периоде Крестьянской войны. Через пять дней Хлопуша ушел с заводов с отрядом численностью 500 человек, взяв с собой 6 орудий, 120 лошадей, 7 тысяч рублей из заводской конторы, 2 пуда пороха, всю господскую одежду, 300 баранов, 77 быков, два пуда серебряной посуды. После его ухода до марта 1774 года здесь было отлито 70 пушек, а боеприпасов к ним столько, что, объясняя в донесениях свои неудачи, генерал Кар писал: «толпа зло­дея Пугачева до такого усилия дошла, что имеет у себя много пушек, пороху и ядер, отлитых на Авзяно-Петровских Демидова заводах». В конце ноября масте­ровые, оставленные для литья боеприпасов, были схвачены карательным отрядом.

   После поражения в конце марта 1774 года у Татищевой крепости, а затем под Оренбургом, Пугачев с отрядом в 500 человек отходит вглубь Башкирии - к Авзяно-Петровским заводам. 8 апреля повстанцы вошли в Верхний Авзян и пробыли здесь три дня. Из заводских магазинов взяли хлеб, у крестьян - лошадей. Пугачев обещал выплатить за них двойную цену. Объявленный набор добровольцев попол­нил войско Пугачева на 360 человек. По причине весеннего бездорожья он не взял приготовленных 13 пушек, наказав доставить их в армию при первой возможнос­ти. По его приказу все оборудование и цеховые постройки были сожжены. Разру­шением занималась группа мастеровых и приписных во главе с крестьянином Кунгуровым. В разогретой домне оставили металл с таким расчетом, чтобы ее вообще невозможно было восстановить. С уходом Пугачева к заводам двинулся отряд Фреймана. Мещеряков и Кунгуров были повешены, а помощников их нака­зали плетьми. В конце мая 1774 года в связи с приближением башкирских отря­дов, Фрейман покинул заводы.

   «6 мая появившиеся башкиры сожгли заводские обывательские избы, отчего было «преужаснейшее пламя и курение дыма».

   На Авзяно-Петровский завод Демидова Пугачев прибыл после поражения под Оренбургом. Было это 25 марта (по старому) 1774 года на Благовещенье и Пасху: совпали в том году праздники.

   Сделал он привал на Малиновой горе, у часовни, и послал разведку, а затем и сам в Авзян пожаловал с пятьюстами конников. На заводе находился верный его человек - мастер, что отливал пушки и хоронил их в тайном колодце до поры до времени. Он-то и организовал торжественную встречу Пугачева - с колокольным звоном. А заводское начальство сбежало заранее.

   Отслужили в честь прибывшего «царя Петра Федоровича» молебен, и Пуга­чев отправился в дом управляющего. Там ему приготовили обед.

   - Нет ли у вас хмельного? - спросил служанку.

   Угостившись, сказал:

   - На Благовещенье птица гнезда не вьет, и мы тут будем только крылья рас­правлять - пушками обзаводиться.

   Вскоре он вышел на площадь, где народ собрался, и стал судить схваченного казаками приказчика.

   - Обижал народ?

   - Обижал, измывался над нами.

   Постановил тут же повесить приказчика. Повесили под одобрительные крики крепостных.

   Пушки, отлитые на заводе, надо было испытать-проверить. Пугачев сам руко­водил пристрелкой новых пушек-единорогов с площадки, где теперь Дом культу­ры, а прежде деревянная церковь была. Стрельба велась по целям на утесе Камен­ной горы. Он с тех пор Пугачевским зовется. Говорят, взбирался на него Пугачев смотреть, метко ли стреляли, и остался доволен. Три чугунных ядра там еще со­всем недавно раскопали и передали в Уфимский краеведческий музей.

   Пушка пугачевского времени долго, даже после Великой Октябрьской рево­люции, находилась в Авзяне, возле церкви. Теперь она, как и ядра с Пугачевского утеса, в музее.

   На заводе Пугачев обзавелся тринадцатью большими пушками и ядрами к ним. Около восьми тысяч пудов овса взял на гужевых складах. Деньги добыл из завод­ской казны. Немало авзянцев вступило в его войско. То ли правда, то ли нет, что увез он из Авзяна девушку Фаину Фоминишну, и что у нее потом родился сын - вылитый Пугачев.

   На Белорецк Пугачев решил идти, обогнув широко разлившуюся реку Белую, через хребты Большой и Малый Шатак. Слышал я, что за Малым Шатаком одна пушка Пугачева затонула в реке, которую прозвали потом Самозванкой.

   Много толков-слухов было раньше о пугачевском золоте. Говорили, что в реч­ке Самозванке мешки с червонцами затонули вместе с пушкой. Говорили также, что когда его войско перевалило через Черную гору, Пугачев закопал там много золота - полный тарантас. Искали потом, да не нашли.

   «Прозаические жанры русского фольклора», учебное пособие. Москва. Выс­шая Школа, 1983 год.

   До сих пор в Верхнем Авзяне бытует мнение, что Салавата, раненного в бою под Кунгуром, оберегая от царских войск, перевозили по горным, глухим дерев­ням. Так побывал он и в нашем селе. Живущих в Калужовке Аверьяновых и по сей день зовут Салаваткиными, потому как на их квартире лечила его бабка Ипатишна.

   «...Салават, подчиняясь Хлопуше, лежал в постели, давая затянуться ране. Ворожейка-лекарка, старуха-Ипатишна делала ему примочки, лечила настойками и наговорами. И кто знает, какое из этих лекарств помогло больше, вернее всего - молодая кровь. Через три дня Хлопуша сказал ему, что выступает под Оренбург.

   - Бог знает, уж увидимся ли? Прощай. Хорошо, что бог тебя послал еще раз на моем пути. Поправляйся, да снова на недругов.

   ...Хлопуша уехал. Салават остался в заводе еще сутки. На вторые сутки его взяла тоска. Он не выдержал и выехал в путь».

Степан ЗЛОБИН. «Салават Юлаев».

Авзяну 250 лет. тв. коллектив: Л. П. Швец, Л. И. Гришина, Н. М. Панченко. 2004 г.