Глава 2. Загадки горы Иремель

27 января 2022 04:28

584

0

Книги о Белорецке и р-не По тропам Южного Урала

Главный редактор

ИРЕМЕЛЬСКИЕ ТРОПЫ

   Выбившись из сил, падаем в траву на мягком поле вокруг за­стрявшего вездехода. Два часа бьемся, чтобы вытащить машину, а она вязнет все глубже. Надо поменять метод работы. Хорошо отдохнув, рубим надежные ваги, крепкие опоры под них, настил под колеса машины. Одно за другим вытаскиваем колеса вагами на поверхность.

   Дальше пробираться на машине нет смысла. Помогаем води­телю развернуть машину и отправляем его домой. Сами, взвалив тяжелые рюкзаки на плечи, двигаемся вперед. Идти далеко. Че­рез два километра будет новая встреча с рекой Тыгын. Вырвав­шись из горных теснин Иремельского хребта, река здесь делает крутой поворот на юг и спешит на встречу с рекой Авняр. Здесь на крутой излучине реки будет наш временный лагерь - место сбора отдельных отрядов.

   Дело в том, что из-за несогласованных действий туристичес­кие отряды трех школ не смогли выехать одновременно из горо­да. Выехав первыми, о задержке других машин мы знать уже не могли. В результате отряды туристов оказались разбросанными в лесу на тропе длиной в пятнадцать километров. Ночь застала всех в разных местах. Труднее всех досталось тем, кто выехал позднее. Конечно, много «благодарностей» было отпущено в ад­рес организаторов такого выезда.

   Свой лагерь мы поставили в расчете на всех. Однако ночь у костра коротали одной группой. Положение осложнялось еще тем, что продукты и посуда тоже оказались нераспределенными. Все грузилось по мере подхода транспорта, как попало. Ночь почти не спали. Огромное количество комаров и очень мелкой мошки жалили нас так, что не было сил терпеть. Особенно до­нимали москиты. Проникали всюду: в нос, в уши, в глаза. Весна
и начало лета мокрые, теплые - самые благоприятные условия для них. Лагерь ставить в низине у реки пришлось лишь в силу создавшихся условий.

   Собрать всех в нашем лагере удалось только утром. Пре­красно вели себя мальчики, девятиклассники 5-й школы. Они были более опытными, несколько раз до этого ходили со мной в походы. Они помогали собрать отставших. Ходили их встречать. Помогали нести рюкзаки. Устраивали их в нашем лагере. Толь­ко после сытного завтрака и хорошего отдыха все вошло в нор­му: создался один хорошо организованный отряд. Сразу же при­шлось начинать с решений одной загадки природы. Все обраща­ли внимание, что когда добирались до лагеря, то вынуждены бы­ли переходить вброд, как казалось напрасно, одну и ту же реку три раза подряд, с берега на берег на участке длиной около трех километров. Это было тем более бессмысленно, что река глубо­кая и на ее переход вброд требуется затрачивать дополнитель­ные силы и время. Посыпались вопросы: «Зачем три раза? Раз­ве недостаточно было перейти один раз?»

   Действительно, перейдя первый раз реку с правого берега на левый, шли около двух километров по берегу вверх по реке. За­тем дорожка заставила снова переходить реку, теперь уже с ле­вого берега на правый. Дальше еще интересней. Дорожка все время ведет по правому берегу реки вверх по течению и менее чем через километр переходит с правого берега снова на левый. В чем дело? Берега плоские, открытые, видимых препятствий нет. Зачем же надо три раза разгружаться, разуваться, даже раз­деваться и лезть в холодную воду?

   Спрашиваю: «Не заметили ли вы разницы в берегах реки, ко­личестве воды и скорости течения?» Оказывается, кое-кто заме­тил. Первый раз, когда переходили реку, берега были обрывис­тые, течение спокойное, глубина значительная. Под обрывисты­ми берегами песчаные и мелкогалечные отмели. Второй раз пе­реходили реку с быстрым течением, всю в валунах и крупных га­лечниках, и воды в ней заметно меньше. Третий переход - река вся в крупных валунах, воды еще меньше, скорость выше и ши­рина реки меньше раза в два.

   Объясняю, что это не одна река, а три совершенно разных реки: Большой Авняр, Тыгын и Синяк. И что еще интересней - наш лагерь сейчас расположен опять на правом берегу Тыгына. При этом надо добавить, что на всем этом участке наша тропа идет совершенно прямо, не меняя направлений. Три разных реки рядом. Переход от одной к другой незаметен. Особенно на уча­стке между второй и третьей. Идешь у самой кромки воды по правому берегу Тыгына и незаметно оказываешься на правом берегу Синяка. Кстати, эти реки очень коварны ранней весной, летом в затяжное ненастье и в грозовые ливни они становятся многоводны и непроходимы. Были случаи, когда приходилось туристов выручать из плена этих рек на вертолете.

   Только в 12 часов дня мы уже единым отрядом начинаем свой путь восхождения на Большую Иремель. День хороший, солнеч­ный, яркий. Настроение у всех исправилось. Идем вдоль западного склона Малого Тыгына, теперь уже не реки, а горы. Первая труд­ность - под гребнем Тыгына при входе в глухой таежный лес надо найти тропу. Без тропы путь невозможен. В свое время на круп­ных деревьях мы оставили затесы и яркой краской туристические знаки. Время, солнце и дожди, конечно, сделали эти знаки сейчас малозаметными. И все-таки их надо найти и встать на тропу.

   Перед входом в лес делаем продолжительный привал. Уж очень тяжелый груз. Тащим с собой снаряжение на десять суток. Через каждые 20 минут пути мы по 8-10 минут отдыхаем. Сейчас отдых задерживает одна загадка Тыгына. Он рядом. Хо­рошо просматривается. Привлекает внимание глубокая щель в гребне скал. Через эту щель со скалы на скалу лежит массивная каменная плита - целый мост. Хотя все это сотворила сама при­рода, но так и кажется, что этот мост - дело рук человека. Ког­да у нас бывает в запасе время, мы обязательно посещаем это ущелье и каменный мост. Переходим по нему с одной скалы на другую. Сегодня мы задержались с выходом. Поэтому очеред­ной загадкой Иремели приходится любоваться со стороны. Ска­лы Малого Тыгына интересны большим количеством скальных фигур, гротов, каменных мешков между скалами и, наконец, вы­ходами горного хрусталя. Под юго-западной оконечностью скал заканчивается самая большая каменная река на Урале, берущая начало в центре Иремельского комплекса.

   Взвалив рюкзаки на плечи, входим в густой лес. Через час на тропе возникает избушка. Располагаемся по соседству с ней. Го­товим обед. За десятки лет, что я здесь бываю, избушка перест­раивалась много раз, но место каждый раз оставалось прежним. Рядом родник. Отсюда начинается основной подъем на Иремель. Место удобное и нужное всем пастухам, геологам, туристам.

   После обеда часть груза оставляем в избушке. На этот раз из­бушка пустует, видимо, никто ее давно не посещал, все сильно за­росло травой. В ближайшие день-два добровольцы вернутся в эту избушку, оставленный груз заберут и поднимут в базовый лагерь, а часть груза оставят на обратную дорогу домой. Проверяем ук­ладку рюкзаков, пригонку ремней. Еще раз инструктирую о пра­вилах поведения в походе. Назначаем старших по группам и от­ветственного, замыкающего колонну. Начинаем подъем в гору.

   Поднимаемся по старинной «генерал-губернаторской» тропе. Когда-то она была замечательно удобной. Проложенная по при­казу уфимского губернатора в 1870-1880-х годах (точной даты нет) с соблюдением инженерных дорожных правил, она постепен­но поднимается в гору, обходя препятствия, выдерживая постоян­ный угол подъема. Прокладывалась она для подъема на гору кон­но-верховой группы. Начиналась у деревни Николаевка и закан­чивалась на северном перевале под каменными осыпями главной вершины. Прорубленная тогда в таежном лесу тропа сейчас за­росла молодым лесом, однако легко распознается. Только на от­дельных участках за последние годы она сильно испорчена.

   В 1964 году в августе над этим районом прошел сильнейший ураган. Двумя широкими полосами от верха скал Малого и Сред­него Тыгына до подошвы этих гор весь лес был повален и уложен поперек этой тропы. В нижней полосе шириной до 200 м все дере­вья были выворочены с корнями и лежали вершинами под гору, корнями вверх. В верхней полосе шириной до 100 м все деревья, главным образом осины, были переломлены пополам и вершины каждого дерева сброшены к основаниям стволов. Лес стал непро­ходимым. Приходилось пробираться, ще только возможно. Со временем поваленный лес сгнил. Во многих стволах, лежащих на самой тропе, мы в свое время сделали пропилы, но в большинст­ве случаев в обход препятствий протаптывались новые тропы. Позднее колхоз «Заря» стал пасти здесь отгонные табуны молод­няка крупного рогатого скота и лошадей. Скот, особенно лошади, вытоптали десятки новых троп, то расходящихся, то сходящихся вновь. Получилось так, что на участке в три километра длиной ту­ристическая тропа оказалась сильно испорченной. В хаосе троп трудно неопытному человеку найти одну нужную.

   От избушки до гольцовой зоны горы по тропе 8 км. На этом расстоянии по мере поднятия в гору легко проследить смену лес­ных зон. Сначала вправо от тропы мы видим скальную стену

   Малого Тыгына. На этом участке тропы неожиданно натыкаем­ся на охотничьи «полати», сделанные на деревьях над самой тро­пой, под ними сохранились еще останки лошади, задранной мед­ведями. Здесь осенью охотники караулили медведя. Немного дальше тропа начинает принимать вправо - это закончился Ма­лый Тыгын. Раза два в просветах между деревьями мелькают совсем близко и опять-таки справа новые скалы, но уже Средне­го Тыгына, расположенного почти перпендикулярно к первому. Еще один «перегон» с рюкзаками, и мы всей группой выходим во вторую полосу бурелома. Здесь все теперь открыто, только как столбы стоят еще голые стволы деревьев. Трудные три киломе­тра позади. Скалы Среднего Тыгына рядом с нами во всей своей красе. Делаем привал на полчаса. Желающие лезут на скалы, по­росшие редким, но крупным пихтовым лесом. В июле и августе здесь все утопает в малиннике. Спелые, сочные и ароматные ягоды малины целыми кистями свешиваются прямо на тропу. На каждом шагу задерживаешься. Нарушается график движения. Трудно заставить шагать всех вперед, когда кругом такое обилие сладких и душистых ягод. Сейчас же всех соблазняет кислянка.

   Пока прыгаем и лазаем по скалам, слышим крики внизу и сзади. Откликаемся и, спустившись со скал, возвращаемся по тропе назад. Оказывается, в лабиринте троп сбилась с пути груп­па школьников из Свердловска. Вышли они сегодня много рань­ше нас, но тропы увели их далеко влево. Когда мы проходили этот трудный участок, они слышали нас. Наша задержка на ска­лах выручила их. Вместе с ними вернулись к своим рюкзакам, да­ли передохнуть свердловчанам и двинулись дальше.

   Следующий наш привал у родника между скалами Среднего и Большого Тыгына. Место открытое, здесь тоже в свое время по­трудился ураган, кругом лежат вывороченные с корнями ели-ве­ликаны. Среди редколесья по склонам горы раскиданы громад­ные каменные валуны - целые плиты из двухцветного кварца.

   На одной из таких кварцевых плит весной 1952 года мы с группой туристов из Свердловского политехнического институ­та за несколько часов срубили из молодого осинника небольшую избушку. Она «верой и правдой» долгие годы служила нам при­ютом в дни непогоды. Избушка удивительно красиво выглядела на фоне скал и каменных глыб из бело-коричневого кварца, об­рамленных пышной зеленью молодого ельника. К сожалению, эту избушку недавно сожгли. Оказалась эта избушка по соседст­ву с большими зарослями брусники. Возможно, кто-то из сосед­них деревень посчитал, что появятся лишние ягодники, меньше будет брусники, и решил ее убрать. А тут подвернулся случай. Обнаружили однажды в избушке «шпиона» с радиоприемником. Подперли снаружи покрепче дверь колом и отправились за ми­лицией. Пока сообщали в ближайшее отделение милиции и жда­ли ее приезда, прошло достаточно времени. «Шпион», проснув­шись утром и обнаружив, что он закрыт в избушке, принял ме­ры, чтобы выбраться из нее. Дверь открыть не смог и решил ра­зобрать потолок. Сделать это было легко, В свое время потолок мы сделали из настила жердей, по которым насыпали неболь­шой слой земли. На таком потолке пышно росли малинник и иван-чай, отчего избушка была еще красивей. Сбросив две жер­дины с потолка, «шпион» выбрался наружу и бодро зашагал вниз по тропе с транзистором в руках. Здесь он и повстречался с кон­ным милиционером, прибывшим за ним. Позднее выяснилось, что этот «шпион» - турист, работающий в городе Орле. Полу­чив очередной отпуск на работе, он решил от Златоуста по хреб­ту Уреньга и через Иремель совершить пеший поход до родного ему Белорецка. Пока это все выяснялось, заинтересованные «поимщики» решили избушку сжечь, чтобы впредь она не могла служить приютом «шпионам» и лишним любителям сбора брус­ники. Так мы остались без своей избушки.

   Сейчас на этом месте мы застали несколько вывороченных с корнями елей. Они росли на каменных плитах, ни одного глубин­ного корня, все корни только горизонтальные, далеко и широко раскинувшиеся в стороны. Корневища подняли такие большие пласты дерна и мха, что со стороны они кажутся огромными. Вершины елей лежат на земле, а основания стволов подняты корневищами на 3-4 метра вверх.

   Прямо под сваленными елями умываемся в роднике, пьем во­ду, отдыхаем, а глаза притягиваются к каменной громаде Боль­шого Тыгына. Каменные осыпи высоки, круты и наверху увен­чаны скалами. Что ни скала, то целый замок. С башнями и амб­разурами. Слово «осыпи» даже не подходит для точного опреде­ления. Ведь каждый камешек в этой осыпи куда крупнее дере­венского домика. Кое-где в эти каменные осыпи робко забегают еловые перелески. Тропа обходит Большой Тыгын слева у са­мой подошвы осыпей. Около осыпей, среди густого леса, не­большая полянка вся в пышных цветах - предвестник недалеких альпийских лугов - прижалась к каменной стене. И только в од­ну сторону открывался вид вдаль - прямо на главную вершину Иремели. Столько времени мы поднимались к ней и только сей­час ее увидали. Каменная громада, опоясанная внизу яркой зеле­нью высокогорных лугов, вознеслась высоко в небо и своей вер­шиной воткнулась в тучу. Туча кажется недвижимой. Однако ни­же тучи хорошо видно, как ее хвосты медленно ползут по осы­пям гольцовой зоны, цепляясь за каждый камень. Все кажется далеким и недосягаемым. Не верится, что мы скоро будем там!

   Новый привал делаем на развилке тропы. Тут часто сбива­ются с пути. Тропа делает резкий и крутой поворот влево и даже чуть назад. Очередная загадка, зачем? Надо быть очень внима­тельным к дорожным знакам. Веду всех влево. Выбор пути ос­ложняется еще и тем, что оставленная тропа было сухой, по ней было удобно идти, а после поворота под кроной леса тропа ста­новится топкой и малоприметной. Лес густой, таежный, заболо­ченный. Многие деревья брошены на землю. Там, где еще недав­но стояли деревья и были их корни, сейчас большие открытые лужи воды. Ноги то разъезжаются в стороны, то натыкаются в жиже на часто переплетенные между собой корни деревьев. Тя­желые рюкзаки мотают из стороны в сторону. Кажется стран­ным, что мы поднимаемся все время в гору и склон горы поря­дочный, а кругом все заболочено. Везде сочится вода, кое-где бежит короткими ручейками. Это очень тяжелый участок пути. По высокогорному болоту приходится идти больше километра. Даже присесть, передохнуть негде, особенно при таком количе­стве людей. Правда, болото не каждый год бывает таким труд­ным. В сухое и жаркое лето оно значительно высыхает, разме­ры его сокращаются. Тропа становится отчетливее, с отдельны­ми сухими участками, где можно посидеть и передохнуть. Сейчас же болото особенно непроходимо. Каждый пытается найти себе путь легче. Один обходит очередное препятствие слева, другой справа. Появляются все новые и новые тропы. Они то сходятся, то расходятся вновь.

   Перед выходом из болота тропа делится на две. Одна продол­жает идти вперед на вершину Иремельского Камня. Другая опять делает резкий поворот влево и через несколько сотен ме­тров, выйдя из болота, принимает правильное направление - это наша тропа. Нужно опять быть внимательным к указателям. Они чуть видны. Выбравшись из болота, валимся в густую высо­кую траву на крохотной полянке. Руки тянутся за молодой кис- лянкой. Лежа, едим ее. Удивительное дело - силы быстро нара­стают. Сколько раз мы замечали, кислянка в походе придает си­лу и бодрость.

   Над головой, очень близко, плывут по нежно-голубому небу маленькие белые облачка. Плывут и незаметно тают, и вновь появляются. Короткий отдых - и снова в путь. Непролазный еловый лес начинает меняться. Становится реже, появились крупные лиственницы и между ними хорошо вытоптанная тро­па. Идти становится легче. На короткий миг в просветах между деревьями показалась главная вершина, кажется, совсем рядом. Тропа совершенно сухая, глубоко выбита ногами. Один за дру­гим попадаются многоводные родники. Чем выше, тем чаще. Наконец, попадаются сразу три родника рядом. Это истоки реки Синяк. Левее тропы, на берегу соседнего ручья огромная лист­венница. Говорят, что ей не менее 600 лет. Каждый раз, проходя мимо, видим на ее вершине хорошо укрепленную и замаскиро­ванную радиоантенну. Чуть не до половины по высоте гигант­ского ствола нет веток и сучьев. По стволу лиственницы от ан­тенны вниз тянутся два провода. Концы их спрятаны на высоте двух-трех метров в дупле дерева. Кому и зачем нужна была эта антенна? Этот вопрос всегда возникает, когда проходишь мимо.

   У третьего родника на крохотной площадке делаем останов­ку. Тут много лет подряд мы ставили базовый лагерь. Место очень неудобное. Но дело в том, что по тропе дальше хорошего родника не будет. Встретится еще один родник на альпийском лу­гу под самым северным перевалом, но там нет топлива для кост­ра. Поэтому лагерь приходится ставить здесь. Место глухое, неу­ютное, даже неба почти не видно. Зато топлива полно. Зверья всякого много. Однако больше всего нам не нравилось, что из та­кого лагеря абсолютно ничего не видно. Днем солнца нет, ночью ни луны, ни звездочки не увидишь. Давно мне хотелось перенес­ти лагерь куда-нибудь выше на альпийские луга. Посоветовав­шись со всеми, принимаю решение сойти с генерал-губернатор­ской тропы и проложить свою новую тропу через чащобу вверх по ручью. Здесь должен быть самый короткий путь через лес до его верхней кромки, и вода все время будет рядом с тропой.

   Начинаем прокладывать новую тропу. Тропа в горах - это не просто выбитая ногами узкая дорожка. Это прежде всего самый надежный, самый удобный, безопасный и короткий, а часто единственный путь. Такой должна быть и наша тропа. Через не­сколько десятков метров неожиданно выходим на свежий медве­жий след. Он нам по пути и удивительно умно проложен - все препятствия в виде лесных завалов или каменных нагроможде­ний обходит стороной. Лес постепенно становится реже, деревья ниже, хотя и очень толстые и старые. Таежный лес исчез. Лес стал парковым. Больше открытых мест. Появились сплошные малинники и заросли иван-чая. Трава уже выше пояса.

   Ели стали встречаться только отдельными небольшими группами, низкорослые, но пышно одетые ветвями с удивитель­но зеленой хвоей. Медвежий след в густой и высокой траве при­водит нас к одной такой еловой группе. Натыкаемся на две боль­шие муравьиные кучи, разрушенные трудолюбивым медведем. Разрушение было недавним. Кругом еще снуют тысячи муравь­ев, пытаясь восстановить муравейники. Муравьи яростно набра­сываются на нас, больно кусают, хотя мы ни в чем не виноваты. Особенно достается замыкающим колонну. След продолжает вести нас к нашей цели. Слева все еще шумит многоводный род­ник. Лес редкий - низкорослые, старые корявые лиственницы с очень толстыми и длинными ветвями. Сразу и не определишь, что больше у такого дерева - его высота или ширина? Почти каждое дерево расщеплено грозой от самой вершины и до осно­вания. Щели глубокие и широкие. Края их в натеках душистой лиственничной смолы. Местами смола образовала целые куски и сосульки. Большинство деревьев с дуплами.

   Еще немного вверх, и лес кончился. Только отдельные кар­ликовые деревья выбежали на альпийский луг. Альпийский луг прекрасен. Необыкновенный простор, раскинувшийся широко в обе стороны между гольцовой зоной горы и верхней кромкой леса. Чуть левее нас высоко к зениту поднялась главная верши­на. Ее каменные осыпи четко высвечены лучами низкого закат­ного солнца. Правее удивительно красивая вершина Иремель- ского Камня, вытянутая кверху полушарообразная громада из крупных каменных глыб с очень интересной пикой - скалой на вершине. Все это сейчас подкрашено лучами солнца в бледно- розовый цвет. Прекрасной формы каменное обнажение еще яр­че и четче подчеркивается зеленью еловой одежды у основания камня. Между главной вершиной и Иремельским Камнем, прямо против нас, знаменитый Южный перевал, или «седло» с терраса­ми и с удивительно красивыми карликовыми лиственницами, растущими наклонно в южную сторону. Коротенькие ветви у них тянутся тоже только к югу. С северной стороны почти нет ветвей.

   Трава на альпийском лугу высотой в рост. Когда шли по не­му, создавалось впечатление, что одни наши головы катятся поверх травы. Как же много здесь кислянки! Высотой почти в рост и удивительно толстой! Видимо, не напрасно в старину рассказывалась такая легенда. Когда, прокладывая тропу на вершину Иремели, первые путешественники поднялись верхом на конях до гольцовых осыпей, они вынуждены были спешить­ся. На конях по каменным осыпям не проедешь. Остановились на альпийском лугу и сколько ни смотрели, к чему привязать лошадей, ничего подходящего не нашли. Тогда привязали их к стволам кислянки. Вернулись, а лошади так и стоят привязан­ные к кислянке.

   Рядом с нами начало ручья. В головных ямах, колодцах род­ника, а их несколько, воды так много, что впору купаться, но во­да ледяная. Тугими струями она бьет со дна через щели в камнях. Вода на вкус очень приятная. Место для лагеря просто идеаль­ное. Через кромку только что пройденного леса на западе видны десятки горных хребтов с отдельными высокими вершинами, и все это ниже нас. Над нами огромное небо, которое можно уви­деть только с высокой горы. Солнце клонится к горизонту.

   Даю команду ставить лагерь. Раздается мощное «ура»! Тяже­лый путь закончен. Все невероятно рады. Позднее у костра все признаются, что такого места для лагеря, такой красоты и про­стора они даже представить себе не могли. Свердловчане на од­ну ночь остаются с нами. Чтобы не портить красоты, чтобы на­учить своих туристов любить природу, даю строжайшее указа­ние - траву альпийского луга зря не топтать. От каждой палат­ки к костру проложить по одной тропке. От костра только три тропы: одна к роднику, другая в лес за дровами и третья к отда­ленному месту, где будет вырыта яма для отходов. Горят жаркие костры. Готовится ужин. Солнце вот-вот закатится за далекие горы. Вечереет. Начинается обычная интересная лагерная жизнь. За всеми этими хлопотами и первой лагерной суматохой совсем забываем про медвежьи следы, что привели нас в такой красивый мир. Только поздно ночью, после ужина вспоминаем о них, потому что где-то на перевале вдруг один за другим разда­ются несколько недовольных медвежьих рыков.

ГЛАВНАЯ ВЕРШИНА

   Утром не спешим подниматься. Вечером легли очень поздно. После тяжелого перехода можно позволить отдых подольше. Однако всех поднимает необычайно громкий, звучный, многого­лосый птичий концерт. На сотни ладов раздаются голоса перна­тых солистов. Поют азартно, мало обращая внимания на наше присутствие. Внизу, в долинах и на полях, весеннее пение уже за­канчивается, а тут, видимо, в самом разгаре. Весна и лето на та­кой высоте короче. Но зато и более бурные, активные. Все то­ропятся успеть захватить это прекрасное время.

   Рядом с лагерем оказалась маленькая елочка, не более метра высотой, такая аккуратная и удивительно нарядная. На этой елочке, соревнуясь, поют три малиновки. Пропоют свою неза­мысловатую песенку, перепорхнут с ветки на ветку, словно пере­менятся местами, и снова запоют одна за другой. Повсюду - в траве, на каменных валунах и на опушке близкого леса идут мно­гоголосые концерты. Какие только птички здесь не поют! Око­ло родников, куда мы направились умываться, бойкие и юркие трясогузки устроили целые балетные представления, приплясы­вая и помахивая длинными хвостиками, гоняются друг за другом на плоских и мокрых камнях.

   Утреннее солнышко уже залило ярким светом вершину Иремельского Камня, очень похожую на него вершину Малого Аваляка, четко высветило все скалы и каменные осыпи Тыгы- на. Над нашими же палатками еще лежит глубокая тень. А вот на западе все горные хребты как на ладони. Особенно четко на первом плане видна каменная зубчатая стена хребта Бахта. Солнечные лучи не только высветили, но и раскрасили каждую скалу и щель в этой стене. Хорошо видны хребты Зигальга и Кумардак, горы Большой Шелом, Веселый и Большой Маша- ки. Дальше всех громадная Ямантау. И здесь утренние лучи солнца сотворили чудо. Тень от Куянтау легла на склоны Ямантау и контрастно отделила две вершины друг от друга, что редко удается увидеть со стороны, да еще на таком большом расстоянии.

   Тень над нашим лагерем начинает быстро укорачиваться. Завтрак вот-вот будет готов. Над палатками, над всем альпий­ским лугом повисли в воздухе жаворонки, трепещут крылышка­ми и отчаянно поют. Еще не смолкли малиновки и другие утрен­ние певцы, а жаворонки уже повели свой многоголосый кон­церт. Поют, заливаются! Заглушают всех.

   После завтрака приводим в порядок лагерь. Заготовляем дрова. Заправляем костер толстыми стволами лиственниц на случай непогоды. Зашнуровываем палатки, готовимся к выходу на вершину. Дежурных не оставляем. Кто здесь может потаить­ся и что взять? Населенных пунктов нет поблизости на десятки километров. Полное безлюдье вокруг. Костер и запах человека не должны подпустить к лагерю ни медведя, ни других хищни­ков. Уходим спокойно. Не первый раз оставляем лагерь без при­смотра.

   Прежде чем начать подъем, приходится решать, где и как подниматься к вершине. Возвращаться на старую тропу не хо­чется. Решаем продолжить прокладку новой тропы. Движемся походной колонной, след в след, вдоль альпийского луга, по его нижнему краю до самого северного перевала. Там у его основа­ния, у последнего родника, выйдем на старую тропу. Впереди идущему идти тяжело. Трава в рост человека, приходится раз­двигать ее руками, прежде чем сделать шаг. Снова удачно ис­пользуем медвежьи следы. Сколько же здесь медведей?! Пока они здорово помогают своими тропами. Интересно, если медве­жья тропа вдруг резко отклоняется в сторону от первоначально­го направления, можно смело сказать, что сейчас впереди будет какое-нибудь препятствие и зверь заранее его обходит. Кое-где мы исправляем след, но уже скоро снова приходится выходить на него. Раза два след провел нас вдоль опушки старого низкорос­лого лиственного леса. Куски янтарной и душистой смолы, вися­чие на стволах деревьев, соблазняют нас своим видом. Решаем сейчас не задерживаться. Собирать лиственную смолу будем по­сле возвращения с вершины.

   Один раз след подвел нас к густым зарослям можжевельника в распадке между каменными осыпями. Можжевеловый стланик так густ, что, пожалуй, без медвежьей тропы через него и не пробраться. Только тронешь рукой за куст, тебя так и обдаст волной густого можжевелового аромата. С таким удовольстви­ем полной грудью вдыхаешь его! Можжевельник успел уже от­цвести, образовалась пока еще очень мелкая зеленая завязь но­вых ягод. А вот спелых прошлогодних черных ягод на кустах очень много. Некоторые кусты сплошь усыпаны ягодами. Толь­ко бы собирать!

   Среди альпийского луга часто встречаются отдельные ост­ровки каменных валунов, густо заросших малинником и Иван-ча­ем. В первом же таком островке нечаянно спугнули глухарку с гнезда. Издалека заглянули в гнездо. В хорошо сделанном гнез­де уютно лежат восемь крупных яиц. Осторожно обходим гнез­до стороной. Пока шли до старой тропы, в стороне от нас дваж­ды взлетали глухарки со своих гнезд.

   Родник под перевалом в этом году сильно разлился и забо­лотил большую площадь. Заросли можжевельника здесь об­ширны, ягод очень много. Тропа на перевал глубоко выбита в грунте, круто поднимается вверх. Лезем с частыми остановка­ми на две-три минуты, чтобы дух перевести и полюбоваться ок­ружающим. По обе стороны тропы обильно цветет брусника. Много разных ярких цветов. На перевале делаем более дли­тельную остановку. Подниматься на вершину будем по север­ному гребню. Тщательно изучаем каждую складку, каждую расщелину в каменных осыпях. Кое-где по распадкам в навалах каменных глыб бегут вверх узкие зеленые дорожки, выбираем удобные для подъема. С северного перевала до вершины надо подниматься по вертикали еще двести метров. Каменные осы­пи Иремели на этом участке более мелкие, чем на других. Кам­ни лежат непрочно, иногда шевелятся под ногами. Это создает дополнительную трудность в подъеме и становится опасным при спуске.

   Вершина Иремели - это большое каменное тундровое плос­когорье. Вернее, три отдельных таких плоскогорья. Самое высо­кое из них - среднее, самое низкое - южное. Между этими плос­когорьями стоят невысокие скальные гребни - останцы. По все­му плоскогорью разбросано до десятка родников-колодцев. Не­сколько расположено близко друг к другу, и создается впечатле­ние, что это остатки ранее существовавшего озерка. Родники на самой вершине - очередная загадка Иремели. Какая сила застав­ляет воду выбиваться из-под «земли» на такой высоте? Какая здесь «земля», когда кругом сплошной камень? Почему эти род­ники на самой вершине? Справедливости ради следует огово­риться, что родники эти не каждый год одинаковы и количество их и многоводность в разные годы различны. Бывают годы, ког­да на самой вершине они как бы пересыхают, а затем вновь по­являются. На Иремели родников очень много, стекая по склонам вниз, они дают начало многим рекам Южного Урала. Так, с Ире- мельского комплекса берут начало Большой и Малый Авняр, Синяк, Тыгын, Белая, Урал, Уй, Увелька, Ай, Тюлюк и др.

   Родники каменного плато не стекают вниз ручьями, они ско­рее похожи на колодцы. Около них всегда сосредоточено все живое. Вот и сейчас около этих колодцев нас встречают раньше всех чибисы. Чибисы на такой высоте? Их несколько штук. Не­которые разгуливают вокруг родников, другие сидят на камнях у самой воды. Еще большее удивление вызвали два маленьких ку­личка золотисто-ржавой окраски. Эти очень редкие птицы жи­вут у воды в каменистой тундре Таймыра и вот здесь, на высоко­горье. Это золотистая ржанка. Пока мы, прыгая по камням, про­бираемся к самой высокой точке вершины, из-под наших ног вы­прыгивает большой серый заяц, делает несколько очень длин­ных прыжков и исчезает под камнями. Словно нарочно выпрыг­нул, чтобы показаться нам. Впереди метров за сто на камнях по­являются уже два зайца. Делают стойки и некоторое время вни­мательно изучают нас, поводя ушами, как локаторами. Несколь­ко ребят срываются с места, бегут и окружают каменный навал, но зайцев и след простыл. Почему зайцы живут на такой высо­те - очередная загадка. Предлагаю всем задуматься над этим во­просом.

   Обходим по периметру всю вершину Иремели. Видимость за­мечательная. На всем обозримом пространстве выше нас нет ни одной точки. Все видно очень далеко и без бинокля, а с бинок­лем и того дальше. Небо ясное. Обычной туманной или маревой дымки по горизонту нет. Словом, нам здорово повезло. Такая погода и такая видимость на Иремели редкость.

   Наиболее высокие горные хребты и отдельные вершины сконцентрированы на севере и на западе от нас. На севере, с не­большим отклонением к востоку, видны красивые вершины Большого и Малого Таганая — это за городом Златоустом. По эту сторону города виден хребет Уреньга, что тянется к Ире­мели. Самого Златоуста не видно, он скрыт горами. Видна толь­ко вокзальная часть, кварталы, выбегающие на склоны Косоту- ра. Если мы будем постепенно поворачиваться влево к западу, а потом и к югу, то сначала увидим дым заводов Сатки, потом дым заводов Катав-Ивановска, Усть-Катава. На переднем плане взгляд натолкнется на внушительный хребет Зигальга. За ним высокая массивная вершина Большой Шелом. Мы уже утром от палаток видели на западе все горные хребты и отдельные вершины. Сейчас мы это видим дальше и больше. Левее Ямантау в бинокль находим Ялангас и даже Малиновку. Можно увидеть от­дельные высокие дома Белорецка. Дым заводов Магнитогорска, особенно цементного. На востоке и юго-востоке гор меньше. За Уралтау видны еще два-три горных хребта, один другого ни­же. За ними уже просматривается только холмистая равнина, степь. Во второй половине дня при хорошей видимости в би­нокль можно видеть десятки населенных пунктов. Среди них Троицк, Миасс, Чебаркуль и др. Забегая вперед, скажу, что при ночном восхождении на вершину по огням населенных пунктов, мы видим их значительно больше, чем днем. Сейчас же дым го­рода Учалы показывает нам, что он недалеко, но его загоражи­вает хребет Аваляк. Всего, что видно, не перечислишь! Можно часами сидеть, рассматривая все далекое и близкое.

   Кстати, о близком. Когда смотрим с вершины на восток, то видим под ногами уходящий широкой воронкой вниз в виде ам­фитеатра или громадного цирка красивый своей первозданной красотой, замкнутый горами особый мир. Население ближай­ших деревень называют его «Иремельский провал» или «котло­ван». Почти на шестьсот метров по вертикали уходит он вниз. В центре его зеленый луг с раскиданными по нему небольшими озерами. Три из них имеют несколько десятков метров в диаме­тре. Вокруг них много маленьких озер. Сверху они смотрятся как миниатюрные зеркальца в зеленой оправе. Вокруг этого лу­га и озер темно-зеленое кольцо из старого елового леса. Выше во все стороны по склонам гор лезут громадные каменные осы­пи. С востока этот амфитеатр ограничивается хребтом Аваляк, с севера массивом Малой Иремели, с запада Большой Иреме- лью, а с юга Иремельским Камнем и горами Тыгына. Особенно громадны и круты каменные осыпи с нашей стороны, с главной вершины. Они грандиозны. Трудно представить себе человека, который бы мог быть равнодушным при виде этого огромного хаоса каменных глыб. Со стороны Аваляка и Малой Иремели они не так огромны и пестрят зелеными пятнами пихтового и елового леса.

   С правого и левого плеча Малой Иремели в этот цирк спус­каются две каменные реки с десятками каменных притоков. Из цирка же от зеленого поля арены в южном направлении, в прорыв между Аваляком и Тыгыном, вырывается огромная ка­менная река. Тот, кто уже там побывал, знает, что под камен­ным навалом этой реки шумит невидимая вода реки Тыгын. Ко­нец этой каменной реки, а она длиной более шести километров, мы видели, когда подходили к подошве Малого Тыгына. Чтобы посмотреть на эту каменную реку сверху, стоит пройти по юж­ному периметру главной вершины. Кстати, отсюда очень краси­во смотрится гольцовая зона Малой Иремели.

   Смотришь на этот мир внизу и поражаешься - никаких при­знаков человека и его деятельности. Первозданная красота. Воз­никает желание спуститься. Побывать на этих озерах с плаваю­щими берегами. Спуститься по таким громадным и крутым ка­менным осыпям? Когда потом оттуда выберешься?! Но мы там будем обязательно в ближайшие два-три дня!

   Сейчас нам предстоит много интересного на самой вершине. Вершина горы представляет собой каменную тундру Заполярья, с той же растительностью, с теми же климатическими условия­ми. Даже цветы здесь какие-то особенные. Многим цветам мы и названия не знаем. Прежде всего, все они удивительно яркой ок­раски. Но этому есть объяснение - на такой высоте ультрафио­летовое излучение значительно сильнее, оно и способствует яр­кости красок. Однако на вершине Иремели есть растения, кото­рые являются большой редкостью. Они имеют общее название «эндемики», таких растений здесь больше двадцати наименова­ний. Пожалуй, самой яркой из этой группы является ветреница пермская. Очень интересный цветок, растущий кучками, на каж­дом стволике пучок белых цветков на тонких ножках. У самых родников, где вода вытекает из-под камней, растет еще одно ин­тересное растение - ляготис уральский. Есть на Иремели релик­товые растения. Наиболее ценными из этой группы является плаун боронец. Даже ползучий можжевельник, с которым мы сегодня уже не раз встречались, является растением редким. Все­го на Иремели насчитывается пятнадцать реликтовых растений. Все они - и реликты, и эндемики, подлежат строжайшей охране.

   Любуясь, постепенно обходим по краю всю вершину горы, доходим до северного склона. Здесь нам предстоит расстаться со свердловчанами. Их путь лежит дальше на север через Малую Иремель и хребет Уреньга до Златоустра. Вместе с ними внима­тельно рассматриваем с высоты их путь по гольцовой зоне. Теп­ло прощаемся и долго следим взглядом за их спуском с главной вершины. Нас интересует, зайдут ли они на соседний самый большой снежник. Нет, не зашли! Им нужно все время принимать влево, чтобы выбраться на восточную тропу, про которую есть легенда, что она «царская». Снежники остались значитель­но правее, в глубоких щелях-распадках северного склона. Их не­сколько. Они давно привлекают наше внимание и тоже являют­ся загадкой Иремели. Сегодня мы туда уже не попадем, но в бли­жайшие дни один из наших маршрутов будет обязательно на эти снежники. Следя за свердловчанами, решаем подкрепиться, ра­зогреваем мясные консервы, достаем сгущенное молоко и дру­гие «походные» продукты и основательно заправляемся. В это время ребята упрашивают рассказать им, почему восточную тропу на Иремель в легендах называют царской.

   Когда началось промышленное освоение Урала, первые ис­следователи его недр не могли не обратить внимания на высо­чайшую вершину - Иремель. Знакомство с горой началось с вос­тока, отсюда она доступней всего. Видный государственный дея­тель и ученый Татищев в течение трех лет в 1737 -1739 годах ис­следовал верховья рек Ай, Уй и Урала, берущих начало с Ире- мельского массива. С тех пор Иремель получила известность в России и при царском дворе. В начале XIX века, в период “золо­той лихорадки” на Южном Урале, Иремель приписывают к Ми- асскому заводу. В 1824 году царь Александр I посещает Миас- ский завод. Загорается желанием посмотреть на свои владения с самой высокой горы, с Иремели. Срочно сгоняются работные люди, приписанные к заводам, прокладывать тропу на Иремель. Легенда говорит, что царь поднялся на вершину и любовался не­вероятной широтой обзора и красотой этого края. Следует доба­вить, что значительно раньше царя на вершину Иремели подни­мался в 1768 году крупнейший ученый академик Петр Паллас, а в 1829 году немецкий ученый с мировым именем Александр Гум­больдт. В 1888 году на Иремели был русский писатель Мамин- Сибиряк. Все они были поражены грандиозностью, величием и красотой Иремели и отразили свои впечатления в написанных ими книгах.

   Пока вспоминали о прошлом Иремели, не заметили, как с за­пада наползла туча. Спохватились лишь, когда она оказалась близко у самых каменных осыпей вершины. Туча большая, тем­ная, движется медленно и, как нам первоначально показалось, угрожающе. Ширина тучи много больше длины горы. Толщина ее чуть меньше двухсот метров. Это легко определяется, нижняя ее кромка ползет, не задевая северный перевал, а верхняя чуть ниже нас. Вот она уже уперлась в гольцовую вершину. Кажется, гора должна разрезать тучу на две части, и разрезанная, она обойдет гору с двух сторон. Но этого не случилось. Задние час­ти тучи, продолжая двигаться вперед, нажимают на передние, уплотняя их, заставляя клубиться и ползти вверх. По всему фронту столкновения с горой туча полезла по каменным осыпям все выше и выше, прямо на нас. Мы перед этим сидели и стояли на разных самых высоких камнях скальной гряды. Молча смот­рим, как туча, закрыв всю вершину, наползает на нас. Вот уже мы оказываемся по пояс в этой туче. Еще один миг - и видно только одни головы над молочно-белым волнистым полем тучи. Молчание нарушается криками «ура»! Все кричат, машут рука­ми, прыгают. Мальчишки пытаются положить свои фуражки на тучу, кричат, чтобы она увезла их на Аваляк. Но вот туча на­крыла нас с головой. Из яркого солнечного света мы сразу ока­зались в молочном полумраке. Туча густая, плотная. Еле разли­чаем друг друга. Сбиваемся в кучу. И правильно делаем. Разбре­стись, растеряться в туче легко, а собраться вместе потом будет сложно. Кстати, все случаи потери туристов на Иремели были как раз по этой причине. Отрывались в туче от основной груп­пы, теряли ориентировку, спускались не в ту сторону с горы и потом несколько дней плутали в поисках выхода.

   В туче сыро, пахнет свежестью и озоном. В туче на вершине горы оставаться нельзя, даже если она не грозовая. Но я не спе­шу давать команду уходить, выжидаю. Я успел заметить, что ту­ча не такая уж большая в длину. Скоро будет у нее конец. Ждем. Смотрим на запад, где должен вот-вот появиться конец тучи. Минут через десять туча на западе начинает розоветь, становит­ся светлее, появляются сначала отдельные окна, через которые видим голубое небо, и вот мы снова в мире яркого солнца, ог­ромного простора и зеленого моря внизу. Снова «ура!». По небу вслед за тучей плывут только мелкие разрозненные белые об­лачка. Их много, но вид у них мирный. И никакого ухудшения погоды не предвидится.

   Пора спускаться с вершины. Предлагаю спускаться не на се­верный перевал, откуда мы поднимались, а на южный. Путь труд­ный, тропы там нет. Спуск раза в два-три длиннее и главное - мно­го сложнее, зато спустимся прямо к своему лагерю. Да и по дороге встретимся с новыми загадками Иремели. Все дружно решают спу­скаться новым путем. Каждому хочется быть первооткрывателем.

   Бросаем прощальный взгляд на снежники. Поперек снежни­ков ползут черные пятна. Это тени от облаков. Обещаем снеж­никам, что придем к ним, и начинаем двигаться на юг. По пути проверяем почтовые ящики в скальных гребнях вершины. Не­сколько десятков различных записок и старых, и свежих. Сколь­ко же туристов посещает Иремель! К сожалению, какие-то вар­вары сбросили вниз ранее установленный на вершине почтовый ящик из нержавейки. В нем хранились письма и толстый журнал регистрации и записи впечатлений. Интересно, что во всех пись­мах и записках, с которыми мы познакомились, восхищение уви­денной красотой. Есть и такие, в которых с сожалением говорит­ся,, что кроме расплывчатых контуров своих товарищей они не смогли ничего увидеть, так как тучи плотно закрывали Иремель. Есть и жалобы на жуткий холод и сваливающий с ног ветер. Ви­димо, не всем Иремель улыбается хорошей погодой. Чаще всего здесь бывает плохая погода, тучи, сильный ветер, холод, дождь и даже снег, а в жаркое летнее время сильнейшие грозы, ливни и град. Зная это, мы ходим на Иремель на десять-двенадцать дней. За это время всегда будут дни с хорошей погодой для восхожде­ния на вершину. Оставив свои записи в полиэтиленовых мешоч­ках в щелях скал, продолжаем свой путь к южному склону. У од­ного из колодцев-озерков обращаем внимание, что вокруг него много мелкого песочка и даже глины. И это на самой вершине самой высокой горы? Песочек не круглый, как на берегу рек и озер, а остроугольный. Словно кварцевые глыбы сначала кто-то дробил, а потом толок до мелких кусочков и пыли. Очередная загадка. Прошу всех подумать и дать объяснение.

   Подходим к краю каменного тундрового плато. Начинается крутой спуск на юг. Обращаю внимание туристов на странную дорогу - след. Вниз пошли две строго параллельные глубокие колеи. Словно колесная дорога, только уж очень широкая. И ко­леи проделаны не в мягком грунте, а в сплошных каменных осы­пях. Кто, когда и зачем проложил здесь такую дорогу? Начина­ются коллективные фантазии. Наиболее активные фантазеры сходятся на том, что когда-то в далекие-далекие времена на верхнее каменное плато горы, пользуясь его горизонтальностью и большими размерами, сделал посадку космический корабль пришельцев с других планет. На громадной космической маши­не пришельцы спускались вниз с Горы знакомиться с жизнью на­шей планеты. Выдвигались и другие, не менее фантастические решения этой интересной загадки природы. Разгадка, конечно, много проще. Однако никто добраться до нее не смог. Да я и сам в свое время не сразу добрался до истины. Позже вечером у ко­стра, когда страсти накалились до предела, рассказал, что это след древнейшего ледника, в который вмерзли два обломка скал. Ледник, медленно сползая с главной вершины, пробороздил вмерзшими в него каменными валунами две глубокие колеи. Пробороздил, а местами даже раздробил более мелкие камни, образуя осыпи.

   Спускаемся вниз по этому следу. Внезапно он обрывается на самом краю отвесной скальной стены. Под ней огромный навал камней и целых каменных глыб - результат работы ледника. Находим спуск со стены, дальше опять каменные осыпи. До юж­ного перевала еще далеко. Так, сползая по каменным осыпям с одной террасы на другую, добираемся до южного перевала. Он очень интересен и красив, но сегодня с ним знакомиться не будем, нет времени, и все очень устали. Надо спешить в лагерь. И все-таки, пересекая перевал поперек, мы не можем не обра­тить внимания на его интересные особенности. По всему перева­лу реденько разбросаны карликовые лиственницы. Все ростом в полтора-два метра, стволы у всех наклонены на юг. Ветки рас­тут только в южную сторону. Между лиственницами темно-зе­леным ковром стелется казацкий можжевельник. На открытых полянках раскинулись ягодники брусники и голубики. Сейчас же наше внимание привлекают пучки зеленого горного лука и лука- чеснока. Их очень много и разных сортов. Выбираем по вкусу на обед.

   С перевала хорошо видны наши палатки, кстати, мы их не­сколько раз видели и с главной вершины. Однако спускаться к палаткам пришлось еще довольно долго. Опять на пути выросли каменные осыпи из крупных валунов, да еще поросшие густым полусухим ельником. Зато спустились прямо в лагерь.

   Умываемся родниковой водой и помогаем дежурным гото­вить ужин. Сегодня обед у нас был полусухой и второпях на са­мой вершине. Все заслужили более основательный ужин. В это время замечаем, что гольцовая осыпь вершины словно приходит в движение. По ее склону ползут длинные черные тени. То вдруг все помрачнеет, то ярко засияет снова. Облака на небе стали крупнее, соответственно увеличились и непрерывно ползущие по голому склону горы их тени. Тени стали гуще, а низкое закатное солнце сделало все в каменных осыпях выпуклым, объем­ным. Чем ниже солнце, тем контрастнее становятся каменные осыпи.

   Пока на жарких кострах варится в ведрах ужин, все отряды готовят концертные номера. Звучат гитары, пробуют голоса со­листы. После ужина будет большой концерт. Завтра утром мы провожаем домой туристов уфимской школы. Им, конечно, очень не хочется возвращаться домой. Завидуют нам. Ведь мы будем здесь жить еще больше недели. У них же все время кончи­лось, а так хочется остаться с нами! Они тоже готовят для кон­церта свои номера.

   После ужина разводим большой костер. Вокруг него делаем сидения из стволов сухостойных упавших деревьев. Два отряда садятся по одну сторону костра, два по другую. Пока один отряд г полняет свой номер, другой готовит свой. И так по кругу. За четыре ночных часа было исполненр более пятидесяти пе­сен. Наверное, никогда раньше Иремель не слышала такого большого концерта. Пока он исполнялся, молодой месяц успел совершить путь по ночному небу от вершины Аваляка до Яман- тау. На темно-синем небе остались только крупные яркие звез­ды. Ложились спать, когда из-за главной вершины выплыла еще более яркая утренняя звезда - планета Венера.

В ИРЕМЕЛЬСКОМ «ЦИРКЕ»

   Останавливаемся на краю громадного скального обрыва. Дальше пути здесь нет. Глубоко внизу, в центре Иремельского «провала», ярко блестят в солнечных лучах на желто-зеленом поле несколько высокогорных небольших озер - цель сегодняш­него нашего похода.

   Два дня тому назад, находясь на вершине Большой Иремели, мы долго любовались раскинувшейся внизу, прямо под громад­ными каменными осыпями главной вершины, панорамой глухо­го края. Кругом огромные каменные осыпи, гольцовые зоны, скалы, каменные реки и зеленые леса внизу. И все это в форме громадной воронки, уходящей вниз между каменными осыпями окружающих гор.

   Местное население ближайших деревень называет эту мест­ность «провалом». Правильнее называть горным цирком. С нашей западной стороны к арене цирка спускаются террасами ка­менные осыпи Большой Иремели, с севера Малой Иремели, а с востока и юга каменные осыпи горного хребта Аваляк. На пер­вый взгляд создается впечатление, что перед нами действитель­но замкнутый цирк-котлован. Однако между южным концом Аваляка с вершиной Абараш-баш, с одной стороны, и Иремель- ским Камнем и Большим Тыгыном, с другой стороны, есть уз­кое ущелье. Оно дает выход из цирка самой большой каменной реке на Южном Урале, под валунами которой шумят воды реки Тыгын.

   В центре горного цирка есть арена. Иногда она ярко-зеленая, иногда желто-зеленая, иногда же буро-рыжая, все зависит от ле­та. На этой зеленой арене, в центре ее, расположены три не­больших озера, очень интересных, с плавающими берегами. В 1927 году было одно большое озеро. Потом оно было пере­хвачено двумя зелеными травяными перемычками. С годами эти перемычки расширялись, становились массивнее, и вместо одно­го озера стало три. Уже много лет подряд вокруг этих трех озер можно видеть несколько десятков маленьких кругленьких зер­кал-озер. Позавчера с главной вершины мы их насчитали около полусотни. Это отверстия-дыры в зеленых берегах. Они то зара­стают, то образуются вновь. Поэтому количество их каждый год разное. Озера эти расположены на высоте тысячи метров.

   С главной вершины к арене этого цирка спускается почти от­весно каменная осыпь из громадных серых глыб. По вертикали высота, или, точнее, глубина этих осыпей 586 м. Вот и задума­ешься, как по ним спуститься вниз? Ведь потом нужно будет вы­бираться более чем полкилометра по этим каменным глыбам, но уже вверх!.. Любуясь этим редким творением природы, мы тщательным образом изучали возможные спуски и подъемы из этого цирка. Ведь нам предстояло спуститься туда для ознаком­ления и изучения этого края. Привлекала внимание одна особен­ность. Арену цирка с озерками в центре кольцом окаймляла по­лоса елового леса, каменные осыпи со всех сторон вплотную подступали к этому еловому кольцу, как бы упираясь в лес. Кое- где каменные реки пытались рассечь это зеленое кольцо, прони­кали в него глубже.

   С северо-востока, где Малая Иремель стыкуется с Аваля- ком, от самого перевала между ними спускается к цирку камен­ная река с притоками. Под ней берет начало река Тыгын. Инте­ресно, что на этом перевале расположено обширное высокогор­ное болото, из которого малыми ручейками берут начало реки Белая и Урал.

   С перевала между Большой и Малой Иремелью круто вниз, образуя на пути каменные водопады, спускается еще одна ка­менная река. Она больше всего привлекает наше внимание. По этой реке мы видим самый короткий и самый доступный для нас путь к озерам. Есть еще один путь с юга, вверх по огромной ка­менной реке, до самых озер. Путь этот, конечно, самый интерес­ный, но и самый трудный и длинный. Однако он уже не для нас, так как в этом случае нам не следовало забираться на вершину Иремели. Решаем спускаться с перевала между Большой и Ма­лой Иремелью.

   И вот мы сегодня на краю обрыва в самом начале каменной реки, а точнее, у каменного водопада, настолько круто каменная осыпь уходит вниз. По хорошо протоптанной тропе среди голь­цовой .оны с тундровыми каменными полями, сплошь покрыты­ми ягодниками, мы с северного перевала спустились к восточно­му. По обочинам тропы в глубоких ямах-распадках, прижимаясь к земле, кое-где зеленеют можжевеловые стланики. И только на восточном перевале стали встречаться карликовые низкорос­лые ели. У большинства из них вершинки много раз поломаны, изуродованы, нижние ветви большие, длинные, стелются по зем­ле. Растут они или в одиночку, или небольшими группами, при этом так густо, что образуют непролазные чащи. Справа от нас осталась главная вершина Большой Иремели с ее снежниками, слева скальные гребни и гольцы Малой Иремели. Рядом с нами оказались три ее снежника, параллельными полосками-язычка­ми спускающиеся вниз. Ярко-белые снежники резко выделяют­ся на серо-зеленом фоне гольцовых зон. Местами фирновый снег из кристалликов льда ярко блестит, искрится в лучах солн­ца. Снежники на Иремели не такое уж редкое явление. Иногда они держатся, не успевая растаять, по три или даже пять лет. По­том исчезают, несколько лет их не бывает. Зависит это от сред­ней температуры и продолжительности лета на таких высотах.

   За нашей спиной остался удивительно полноводный и мощ­ный родник. В глубокой каменной яме, заполненной прозрачной водой, со дна из щелей вырывается, бурлит тугая, упругая струя воды. Избыток воды, переливаясь через каменный барьер из бе­ло-розового кварца, полноводным ручьем спокойно бежит к краю обрыва, на котором стоим мы, и с шумом обрушивается вниз, скрываясь под валунами каменной реки. Вокруг родника, во все стороны от него, все заросло кустиками обильно цвету­щей брусники. Отдельные кустики ее по щелям в камнях сбежа­ли к самой воде родника. Бело-розовые цветы брусники здесь са­мые крупные и самые яркие, наверное, и ягоды будут самыми крупными и сочными. Все это: и родник, и брусника вокруг не­го - находятся на высоте 1200 м.

   Впереди за глубоким провалом между гор каменные осыпи Аваляка с отдельными острыми вершинами. Мы не спешим со спуском. Надо как можно больше рассмотреть. Сейчас нас оста­новил здесь не только крутой спуск. Еще два дня тому назад с вершины горы мы все эти места видели, но все было не таким. Что изменилось? Освещение? Точка осмотра? Видимо, и то и другое. Тогда мы смотрели с запада на восток, и освещение бы­ло почти вертикальным. Сейчас мы смотрим с севера. Утро. Ос­вещение боковое. Тени глубже, длиннее и контрастней, воздух прозрачный. Все стало шире, объемнее, ярче.

   Выбираем путь. Намечаем ориентиры, запоминаем их. Оши­биться нельзя. Ошибка может оказаться непоправимой. Сначала спускаемся по каменному водопаду, но скоро устаем, очень жар­ко, хочется в тень. Выбираем узкую полоску елового леса, иду­щего вниз меж гольцовых осыпей вдоль правого берега нашей каменной реки. В ельнике камней меньше, травяной покров ред­кий и низкий, а местами его совсем нет. Спускаемся осторожно, без лишних разговоров. Так больше увидишь и услышишь. По сторонам то и дело взлетают матерые глухари-одиночки. Глухарки еще досиживают последние дни на гнездах где-нибудь в каменных осыпях. Из-под самых ног с шумом выпархивают сам­цы рябчиков. Выпорхнут, тут же падают на землю и убегают в сторону, прячась за стволами деревьев, за камнями, или остано­вятся невдалеке и рассматривают необычных пришельцев. Оста­новятся, замрут, растворятся в окружающей серо-рябоватой ок­раске подлеска, и только красные гребешки и черные бусинки глаз выдают их присутствие. Наше движение по лесу сопровож­дают лесные разведчики серо-бурые кукши. Это ближайшие со­родичи лесных сорок - соек. Кстати, этих сибирских кукш мы встречали на Южном Урале только на Иремели. Неожиданно на­тыкаемся на барсука. Удивительно, что в лесах Иремельского комплекса барсуков можно встретить довольно часто.

   Берег каменной реки, которая по мере спуска становиться мощнее и шире, начинает нас отжимать вправо больше, чем на­до. Приходится снова вылезать на громадные валуны и держать­ся по центру реки. Помогает находить правильный путь постоян­ный шум воды под валунами. Стоит уклониться в ту или иную сторону, как шум затихает или совсем пропадает. Чем дальше спуск, тем больше каменная река принимает справа и слева при­токов таких же каменных рек. Под ними тоже шумит вода.

   При выходе из леса на каменную реку перед нами вдруг за­мелькала на валунах рыжая лиса. Сначала она намеревалась пе­ресечь каменные навалы и скрыться на той стороне, но потом почему-то раздумала. На середине каменной реки остановилась, развернулась к нам острой мордочкой, рассматривая нас. Потом спокойно спустилась с камня и скрылась в щели. Вскоре наша каменная река закончилась тупиком, уперлась в низкорослый старый еловый лес. Догадываемся, что это и есть еловое кольцо вокруг озер в центре провала, которое мы высмотрели с высо­ты. Впечатление такое, что лес остановил движение каменных валунов. Нужно спускаться с каменных нагромождений метров на пять вниз, в этот лес.

   Лес сказочный. Деревья старые, низкорослые с поломанны­ми корявыми вершинами. Стволы толстые, сильно искривлен­ные. Ветви редкие, толстые и длинные. В лесу полумрак. Травы нет совсем, но и грунта не видно. Под ногами пышно растущий мох, который в деревнях кладут между бревнами в стены домов. Здесь он такой высоты, что ноги тонут в нем по колено.

   На ветках деревьев хвоя растет только по верхней их части. По бокам и под ветками от самых стволов до кончиков веток ви­сят длинные космы серо-зеленого мха. Целые полотнища мха, на концах веток они длиной до 5-10 см, а у стволов - 30-40 см. Необычным кажется, что на его космах и полотнищах, там и тут, разбросаны четкие маленькие пятна, как темно-коричневые и зеленые глаза. Ветра нет, но мох слегка колышется. Кажется, что на тебя со всех сторон смотрят чьи-то глаза. В таком лесу од­ному находиться совсем неуютно. Недостает только леших, ки­кимор, бабы-яги или ведьмы. Кстати, о присутствии ведьмы пол­но крутом напоминаний. Чуть ли не на каждом дереве висят пуч­ки сросшихся в кучи веточек, которые раньше в народе называ­ли «ведьмины начесы» или «ведьмины гребни». Легко себе пред­ставить, каков этот лес в непогоду. Когда все эти косматые вет­ви с тысячами глаз начнут раскачиваться и подмигивать, а ветер свистеть и стонать. К тому же полусухие изуродованные време­нем деревья начнут скрипеть и издавать самые невероятные зву­ки-стоны.

   Даже сейчас, когда хорошо знаем, что где-то рядом и яркое солнце, и голубое небо, хочется поскорее выбраться из этого ле­са. Но перед нами две трудности. Первая - пересечь этот лес строго поперек кольца. Нельзя уклониться в сторону, иначе дол­го придется ходить по этому лесу - у кольца ведь нет конца. Вто­рая трудность, которая нас беспокоит больше, - под мхом наши ноги почему-то не чувствуют грунта. Ноги становятся на корни под мхом, густо переплетенные в разных направлениях. Коман­да: двигаться походной цепочкой, вставать след в след и только на твердую опору. Начинаем пробираться через этот сказочный лес. Часто останавливаемся, рассматриваем невероятные фигу­ры сломанных коряг, вывороченных с корнями деревьев, глубо­кие черные ямы под ними. Удивляемся причудливым фигурам зверей и людей из косматых наростов мха. Раза два возникал пе­реполох, кто-то не нашел ногами опоры подо мхом и по пояс провалился в пустоту. Ему помогают выбраться, проваливаются сами. И смех, и беспокойство.

   И вдруг проваливается впереди идущий. Падение оказалось удачным, падать пришлось невысоко, метра два. Вскакиваю на ноги, осматриваюсь по сторонам. Кругом чувствуется пустота. Над головой светлое пятно. Вспоминаю про фонарик. Он в не­большом легком рюкзаке. Такие рюкзаки мы берем с собой с небольшими запасами провизии и разными необходимыми веща­ми на случай непредвиденной ночевки. Хорошо, что сегодня мы взяли фонарики. Боялись, что ночевать придется у озер. Осмат­риваюсь при свете фонарика. Пустота резко расширилась, кон­ца ей не видно, но и чернота за пределами освещения фонариком уплотнилась, стала гуще. Только под ногами все вдруг засвети­лось, засверкало яркими разноцветными огоньками. Это по чис­той, хорошо промытой щебенке всюду струится вода. Через две- три минуты все внизу, под лесом. Вспыхивают фонарики. И вот перед нами неизведанная, своеобразная красота. Лучи фонари­ков высвечивают в черной пустоте сотни висящих сверху змей или лиан. Это корни растущего над нами леса. Под каждым де­ревом один-два толстых, идущих вертикально вниз, корня. Затем сотни горизонтально раскинувшихся во все стороны более мелких корней там, где раньше была поверхность грунта. Все эти горизонтальные корни метрах в трех-пяти от главного, тоже за­гибаются и уходят своими концами в оставшийся внизу грунт.

   На этих горизонтально идущих корнях с застрявшими между ними отдельными камнями и кусками грунта лежит мох, по кото­рому мы только что шли. Пустота под лесом переплетена корня­ми деревьев, но между ними вполне можно передвигаться. Под ногами мелкая щебенка и повсюду тонким слоем бежит вода. Где-то левее нас слышится шум основного потока. Позднее мы пожалели, что не исследовали всех размеров этой пустоты. Сей­час же нам не до этого. Поражало то, что видели! Внимательно осматривались кругом, разглядывали и изучали все. Строили до­гадки, как могла образоваться такая большая пустота под лесом?

   Тем временем замечаем впереди несколько светлых пятен, чьих-то провалов или созданных природой «окон». Запоминаем свой провал и осторожно начинаем двигаться вперед от «окна» к «окну». Направление нам опять показывает бегущая под ногами вода. Вскоре впереди начинает маячить уже не «окно», а целая «дверь». Воды становится больше, потолок из корней прижима­ет нас книзу, заставляет сгибаться вдвое. Наконец, через «двери» выходим наружу. Мы оказываемся на внутренней опушке наше­го леса. Впереди тундровое кочковатое болото. На некоторых кочках растут низкорослые, корявые, стелющиеся березки. Яр­кое солнце слепит глаза. Валимся на первые попавшиеся сухие бугорки. Отдыхаем от подземных впечатлений. Ищем разгадку увиденному. Во-первых, как велика эта пустота под лесом, как широко она раскинулась в стороны? Это осталось невыяснен­ным. Во-вторых, и это главное, как такая пустота возникла и как в таких необычных условиях может расти лес?

   Исследуем опушку леса в ту и в другую сторону. Метрах в пя­тидесяти левее нашего пути через такие же «двери» вытекает из-под леса целая река. Вид ее внушительный. Ширина и глуби­на около метра. Нижние, земляные берега почти по самый верх заполнены водой. Течение медленное. Вода еле движется, снача­ла встаем в тупик, потом догадываемся, что это та самая река, по которой мы все время спускались от самого высокогорного род­ника. Сначала она шумела под валунами каменной реки, потом шум ее мы слышали в стороне от нас под лесом. Это она, про­кладывая себе путь, веками разрушала грунт под корнями старо­го леса, вымывала его и создала там огромную пустоту. Лес очень старый, ему несколько сот лет. Возраст его мы опреде­лить не смогли, но он давно уже не растет, а только существует, медленно-медленно умирая. За последние полсотни лет, что я его знаю, он ничуть не изменился. Вода и сейчас продолжает свою разрушительную работу. Можно себе представить, какое огромное количество воды и с какой скоростью и силой скаты­вается весной с вершин гор в этот горный цирк, когда идет ин­тенсивное таяние глубоких снегов на соседних полуторатысяч- никах! Разрушительная сила такой воды неимоверно велика. Это она, вымывая грунт, оставляет только крупные валуны кам­ней, создает после себя русла каменных рек. Так наша любозна­тельность помогла нам разгадать сразу две загадки природы.

   Однако сегодня нам пришлось еще не раз столкнуться с не­сколькими подобными загадками. Перед нами лежало в сердце гор Южного Урала тундровое болото, кое-где по нему краснели сохранившиеся еще с прошлой осени ягоды морошки и клюквы. Запасаемся подручными шестами и палками и осторожно проби­раемся к берегу ближнего северного озерка. Ноги тонут в мяг­ком травянистом грунте, переплетенном массой прочных кор­ней. Чем ближе подходим к воде, тем глубже тонут ноги. Нако­нец, замечаем, что весь травянистый покров приходит в движе­ние, опускаясь и поднимаясь, словно по нему пошли волны. Еще несколько шагов - и весь травянистый дерн перед нами, у самой кромки берега, уходит под воду. Двигаться дальше нельзя. Про­тыкаем дерн шестами - под ними вода. Новая загадка - плаваю­щие берега.

   Жарко. Хочется искупаться. Наш разведчик Женя К., полу­чив разрешение, втыкает свой шест в дерн, вешает на него одеж­ду и на животе, как уж, сползает в воду. За ним другие. Вода с по­верхности теплая, а глубже невероятно холодная. Дно не доста­ем, хотя кажется, что оно рядом, так хорошо все видно сквозь прозрачную воду. Видны стайки шустрых рыбешек у самой по­верхности воды, их тени на дне. На дне гладкий и нежно-голубо­ватый или даже нежно-зеленоватый лед - лед вечной мерзлоты. Глубина не более двух метров. Невероятным показалось, что дно очень чистое - ни соринки, ни камешка. Полминуты - и пу­лей выскакиваем из воды. Зуб на зуб не попадает. Ужами ползем по тонущему берегу до своих шестов с одеждой.

   Согревшись, начинаем обходить озеро по левому берегу со стороны Малой Иремели. Но куда же делась наша река? Почему мы не обнаружили ее впадение в озеро? Возвращаемся к опушке леса, к берегу речки и начинаем двигаться вниз по ее те­чению. Постепенно обходим все озеро с северо-востока. Выяс­няем, что река, протекая вдоль Авалякского хребта, минует все три озера, не заходя в них. Вот, оказывается, почему донный лед в озере такой чистый, не имеет илового наноса. Вода реки на­полняет озера, фильтруясь через пласты торфа. Ведь от речки до озер всего два-три десятка метров. Возможно, что имеются и боковые притоки, соединяющие озера с рекой. Мы это оставили непроверенным. На пути вдоль речки натолкнулись на интерес­ные холмы - все одинаковые, симметрично расположенные, словно холмы старинных могильников. Каждый высотой до ме­тра. Вспомнилась ранее услышанная легенда о захоронении знатных башкир Зауралья под священной горой Иремелью. Мо­жет быть, это и есть те захоронения? Рассказываю туристам эту легенду.

   Решаем пообедать. За обедом, рассматривая огромный горб Большой Иремели, вознесшийся до самого зенита, начинаем по­нимать величие и красоту этой царицы гор Южного Урала. Ире- мель с востока, так же, как Ямантау с запада, имеет величествен­ный, грандиозный вид. Огромное нагромождение каменных глыб, начинаясь рядом с нами, за узкой кольцевой полоской ле­са уходит круто в небо. Чем выше, тем мельче кажутся камен­ные глыбы в этом огромном хаосе. Но мы хорошо знаем, какие они огромные на самом деле у самой вершины горы. Редкие ми­ниатюрные пятнышки зелени чуть оживляют эту громадную се­рую стену, да у самой вершины горы резко выделяются белые полосы - языки снежников. До них далеко. Огромное количест­во каменных глыб, круто уходящих в небо, поднимается на вы­соту почти шестьсот метров. Наш палаточный лагерь остался там, за вершиной, на западном склоне Иремели, на альпийском лугу. Вечером нас будут ждать, волноваться. Из большого числа туристов сюда рискнули проникнуть единицы добровольцев.

   Пока рассматриваем главную вершину, ощупываем взглядом каждую террасу, каждый камень, замечаем, что на вершине на­чалось какое-то движение. Из ничего возникает и начинает клу­биться грозовая туча. Туча быстро растет вверх и вширь, захва­тывая весь гребень горы. Вот-вот начнется гроза. Вскоре на вер­шине горы начинает твориться что-то невероятное. Начинаю­щаяся гроза набирает силу. Молнии через каждые две-три минуты высоко в горах, на вершинах гор, находиться нельзя. Приходите пережидать, но скучать не приходится. На среднем озере плава­ет красавец-лебедь. Его подруга сидит, где-то притаившись, на гнезде. Пугать не хотим и потому близко к тому озеру не подхо дим. У берегов озера плавают одиночные утки — селезни различ ных пород. Рядом по берегу нашего озера, у самой воды бегают кулички. Время от времени садятся на воду и вновь улетают чи бисы. Мы видели их все эти дни даже на вершине Иремели.

   В шесть часов вечера, не дождавшись окончания грозы, нами наем подъем, надеясь, что когда доберемся до перевала, гроза утихнет. А если и нет, то будем пережидать где-нибудь по лиже к перевалу, иначе нам сегодня отсюда не выбраться. Взбираемся, поглядываем на вершину, на грозовые разряды. Сказочный лес проходим точно по своим следам. Выше идем по центру камен ной реки, сверяя свой путь по замеченным ранее ориентирам.

   Теперь нам приходится подниматься уже по мокрой от ливня тропе, превратившейся в русло небольшого ручья. Вот, оказыва ется, отчего все тропы на высоких горах — выше кромки леса, глубоко врезаны в грунт. Во время ливней и при таянии снегов излишки воды скатываются по ним, унося с собой часть i рунта. На северном перевале мы входим в полосу, где все кругом по­крыто слоем града. Черпаем пригоршнями кусочки льда самой разнообразной формы. Почему-то казалось, что .рад должен быть только круглым. А тут десятки всяких ледяных фигурок вплоть до треугольников с округлыми углами. Среди града рез ко выделяются ярко-синие колокольчики и нежно-сиреневые шапки горного лука, но все это безжалостно поломано, прибито градом. Еще сегодня все высокогорные цветы роскошно цвели. Сейчас все после стихийного буйства грозы, ливня и града имеет жалкий вид. Но мы знаем по многолетнему опыту, что завтра с первыми лучами солнца все напоенное живительном влаго и
умытое снова поднимет голову и засияет в своей яркой красоте. Правда, и сейчас солнце, но оно очень низкое, закатное. Загля­дывает сюда из-под наших ног, высвечивая только самую верши­ну и верх западных склонов горы. Г рад хрустит под ногами. Хо­лодно. Представляем себе, как мокро и неуютно в нашем лагере, среди мокрых палаток с притухшим, едва дымящим костром.

   Выходим на южный склон перевала, перед нами крутой спуск на альпийский луг. Ноги шагают быстрее, местами бегут, еле уда­ется тормозить на такой крутизне. С каждым шагом становится суше и теплее. Впереди четко вырисовывается на голубом небе под кромкой черной тучи вершина Иремельского Камня - округ­лым шаром с острой пикой по середине. За ней еще две такие же вершины Малого и Большого Аваляка. На альпийском лугу, под самым Иремелъским Камнем, расположен наш палаточный ла­герь. На альпийском лугу все в бело-розовых цветах. Только от­дельными островками в этом бело-розовом буйстве выделяются сиреневые и желтые цветы - это начали цвести цикорий и девя­сил. Совершенно сухо, хотя грозовая стена ливня и града весь день стояла всего в полукилометре отсюда. В лагере оживление. Ярко горят костры, приветливо встречающие нас. Вкусно пахнет гото­вым ужином. Усталые и переполненные необычайными впечат­лениями валимся у своих палаток. Еще один трудный и очень ин­тересный день нашего похода закончен. После ужина у костра еще долго рассказываем и вновь переживаем все приключения се­годняшнего дня. Завтра новый поход по новому маршруту и но­вые интересные встречи с новыми загадками Иремели.

 РОЖДЕНИЕ ГРОЗЫ

   Огромное голубое небо широко раскинулось над нами. Даже в степи не увидишь такого огромного неба, как с вершины высо­кой горы. В небе ни облачка. Жаркий полдень. С трудом разме­стились большой группой на острой вершине интересной горы. Каждый раз, когда бываем на Иремели, обязательно поднимаем­ся и на Иремельский Камень. Вот и сегодня утром мы долго лю­бовались его броской красотой и приняли решение сегодня же взобраться на его кручи.

   Иремельский Камень расположен на правом южном плече главной вершины горы. Их объединяет спускающийся террасами южный перевал. С двух сторон, с запада и севера, Иремель- ский Камень особенно красив. Это высокая и оригинальная по форме гора, представляющая собой немного вытянутый кверху полушар из нагромождения каменных глыб светло-серого цвета. На вершине его небольшая слегка закругленная отдельная ска­ла. Лучи солнца все это каменное обнажение слегка окрашива­ют в розовый цвет. Снизу вся эта красота прикрыта одеждой из ярко-зеленого леса. Наверное, необязательно быть художником, чтобы по достоинству оценить броскую красоту этой горы.

   Когда поднимешься по туристической тропе на северный пе­ревал Иремели и повернешься в сторону Иремельского Камня, то обнаружишь за ним еще одну такой же формы вершину. Это из-за Иремельского Камня выглядывает вершина Малого Аваля- ка. Вместе они очень дополняют друг друга. А вот еще на одной вершине большой Иремели, на Жеребчике, есть такое место, с которого весь комплекс гор в южном направлении с Иремель- ским Камнем и Аваляком в центре смотрится как верхняя поло­вина туловища лежащей на спине девушки с приподнятой голо­вой. Фигура эта наиболее сильно впечатляет в последние минуты вечернего заката, когда густые тени легли уже на все соседние горы и только каменные обнажения этих двух вершин подсвече­ны и подкрашены в розовый цвет лучами вечерней зари.

   Забирались мы на Иремельский Камень через южный пере­вал. Карликовые, корявые лиственницы с наклоненными на юг стволами. Елочки высотой не более полметра. Десятки различ­ных реликтовых растений и эндемиков. На нижней террасе пе­ревала, перед самым Иремельским Камнем, старый-престарый еловый лес. Низкие и толстые корявые ели со сломанными вер­шинами, одетые не столько в зеленый наряд хвои, сколько об­росшие космами мха серо-зольного цвета. По серому мху на вет­вях деревьев фантастические рисунки лесных чудовищ зелены­ми и коричневыми красками. Различные рожицы и подмигиваю­щие вам глаза. Между деревьями крупные валуны и обломки скал, поверх которых догнивают стволы упавших деревьев. Кру­гом полно хорошо обжитых медвежьих берлог. Впечатление та­кое, что медведи не одно столетие устраиваются здесь на зим­нюю спячку.

   Вокруг Иремельского Камня, у самой его подошвы, по юж­ному перевалу стоят каменные столбы, словно сторожевые баш­ни, сотворенные природой. Каждая из этих башен по-своему красива и загадочна. Под ногами вместо травы хрустит колючий мох. В щелях скал приятно ласкают глаз кустики ярко-сирене­вой альпийской астры, кругом удивительно тепло и уютно. Тури­сты единодушно заявляют, что здесь самое приятное для отдыха место. В нескольких шагах отсюда начинается подъем к верши­не. А какой это подъем! Огромный хаос из крупных каменных глыб, круто уходящих в небо. Каждую каменную глыбу нужно форсировать в отдельности. Не в любую щель между глыбами проникнешь. Иногда приходится возвращаться и снова караб­каться новым путем.

   Все это уже позади. Сейчас, разместившись на вершине, по­степенно приходим в себя от трудного подъема и начинаем изу­чать открывшуюся нашему взору круговую панораму далеких гор. В отличие от главной вершины Иремели здесь для осмотра окрестностей не надо перемещаться по длинному периметру ка­менного плато плоской вершины. Сидишь на одном месте, и кру­гом все видно. Только один недостаток - в северо-восточном на­правлении горизонт загородила близкая к нам громада каменной осыпи Иремели. Особенно красивый вид открывается на запад и северо-запад. Десятки горных хребтов и отдельных вершин видны одновременно. Далеко на горизонте упираются в небо вершины Ямантау и Машака, Большого Шелома и Зигальги. На переднем плане горы Тыгына и Бапггур, Кумардак и Бахта. Между ними, куда ни посмотришь, всюду громоздятся горные хребты и отдель­ные вершины. И все это на фоне нескончаемого зеленого леса.

   Любуясь сказочной красотой нашего края, начинаем сбрасы­вать с себя лишнюю одежду и принимать солнечные ванны. По­года располагает к этому. Мы давно убедились, что загар на гор­ных вершинах очень ровен и стоек. Любители ездить на южные курорты, побывав потом на вершине Иремели, признают, что этот загар много лучше южного.

   Как ни красив вид далекого горизонта, но мы невольно броса­ем взгляд на удивительно близкие, словно нависшие над нами, ка­менные нагромождения главной вершины. И вот прямо у нас на глазах начинается извержение несуществующего вулкана главной вершины Иремели. Над самой вершиной возникает небольшое кучевое облачко. Сначала небольшое, оно быстро начинает рас­ти и подниматься кверху. Поднявшись на сотню метров, отрыва­ется от вершины и спокойно плывет на восток, подхваченное воз­душным потоком. Тем временем над вершиной постепенно возни­кают одно за другим все новые и новые кучевые облака. Сначала они поднимаются немного вверх, затем так же, как первое, и тем же курсом плывут на восток в сторону Аваляка.

   Вершина Иремели продолжает клубиться, рождать и выбрасы­вать вверх все новые, одинаковые по размерам и форме, кучевые облака. Словно происходит извержение вулкана. Все это при пол­ном безветрии. Воздух не шелохнется. За короткое время успело образоваться до двух десятков таких мирных с виду кучевых обла­ков. Кто-то метко назвал их белыми барашками. Все они, выстро­ившись в одну цепочку, удивительно похожие друг на друга, с оди­наковыми промежутками между ними, словно стадо барашков по­бежали по воздушной дорожке с Иремели на Аваляк. Зрелище очень красивое. Тем более что в это время на всем громадном го­лубом небе нигде ни малейшего намека на облака.

   Сколько времени длилось это извержение горой облаков? Мы не смогли проследить. В это время уже рядом с нами произо­шло еще несколько интересных явлений. Одна из девочек вдруг с испугом в голосе сказала, что у нее на голове шевелятся воло­сы. Оказалось, что волосы начинают шевелиться у всех. Снача­ла слегка. Воздух как бы замер без движения, а волосы шевелят­ся! Проходит несколько минут, и вот они уже поднимаются квер­ху. Все смотрели друг на друга, удивленные непонятным явлени­ем. Ветра нет. Тонкая конфетная бумажка, спокойно лежащая до этого на краю каменной глыбы, вдруг зашевелилась, несколь­ко раз повернулась вокруг своей оси, оторвалась от камня и, про­должая слегка вращаться, спокойно и плавно поплыла кверху. Молча провожаем ее любопытными взглядами. В это время у всех волосы уже встали дыбом, даже у тех девочек, волосы ко­торых были перехвачены резинкой. Поднялся хохот. Каждый трогает свои и чужие волосы. Всем смешно и в то же время не­много жутковато.

   На время забыли о главной вершине, извергающей в небо ку­чевые облака. А когда спохватились и взглянули, там уже вмес­то мелких кучевых облаков росла и клубилась большая и гроз­ная с виду грозовая туча. Белые барашки перестали убегать на Аваляк, скапливались на месте, объединяясь в одно большое об­лако. И вот над вершиной уже висит громадная туча, закрывшая небо и верхнюю часть каменных осыпей. Вся туча находилась в странном движении. В ее центре что-то происходило, что-то за­ставляло отдельные ее клубы, туго закрученные, быстро перемещаться и даже вращаться. Туча непрерывно росла и вширь, и вверх. Однако при этом не делала попыток оторваться от горы. Тугие клубы тучи, как живые щупальца гигантского чудовища, крепко хватались за крупные каменные глыбы горы. И словно не надеясь удержаться за них, захватывали все новые и новые скалы. В этой туче было что-то и красивое, завораживающее своей непонятной таинственностью, и грозное, пугающее своей силой и мощью. Одно заставляло любоваться силами стихии, а другое порождало беспокойство. Не отрывая глаз от тучи, начи­наем быстро одеваться и готовиться к отступлению.

   Туча тем временем, увеличиваясь в объеме, непрерывно рас­ширяясь, приближалась к нам все ближе и ближе. Вскоре ее ту­го закрученные клубы оказались рядом с нами. Внезапно блес­нула ослепительная яркая вспышка молнии. Стрела молнии мощным зигзагом сверху донизу пронзила тучу и ушла в верши­ну горы. Все вокруг потряс оглушительный удар грома. Небо словно лопнуло и раскололось на части. Где-то недалеко загро­хотали, посыпались камни на отвесных участках гольцовых осы­пей. Нужно было уходить как можно скорее. Вслед за первым разрядом молнии последовали другие. С промежутками в одну- две минуты они непрерывно секли ту*гу. Раскаты грома сотряса­ли, кажется, и тучу, и небо, и горы под нами. Вспышки молний слепили глаза, а грохот грома оглушал. И все-таки грозная сти­хия бушевала, хотя и рядом с нами, но не над нами. Переставшая расти после первых разрядов молний туча так и осталась висеть в двухстах метрах от нас.

   Над нами яркое солнце. Рядом ослепительно белый край ту­чи, а под тучей, на гольцовых осыпях главной вершины, совер­шенно темно. Хлещет сильнейший ливень с градом. Представля­ем себе, что было бы с нами, если бы мы находились там или ту­ча прихватила бы нас? Не прекращая наблюдения за грозой, на­чинаем спуск. Спуск всегда более труден, чем подъем, а здесь он особенно труден. Каждый камень в гольцовом развале таких гро­мадных размеров, что с камня на камень не прыгнешь, надо бук­вально сползать. Сползать в щели между камнями. Это довольно трудно. Спускаемся навстречу ливню. Хорошо видим, как стена ливня, не двигаясь с места, резко и сильно долбит одни и те же ка­менные глыбы по соседству с нами. Это дает нам возможность благополучно добраться до лагеря, расположенного под самыми гольцами у одного из многочисленных здесь родников.

   Теперь уже из лагеря, хорошо поев и разместившись на тра­ве между палатками, наблюдаем за грозой над вершиной горы. Тучу видим уже снизу, по-прежнему очень близко. Молнии про­должают часто рассекать тучу и уходить в вершину горы. Слов­но она их притягивает к себе. Такое создается впечатление. Это тоже выглядит как очередная загадка Иремели. Туча черная снизу и ярко-белая, закрученная в клубы с боков все так же не­подвижно висит над горой. Кругом все в ярких солнечных лучах, хотя день уже клонится к вечеру. Огромный небосвод над голо­вой по-прежнему чистый и голубой. Нигде ни одного облачка. Только над нашей горой грозовая туча, и на западе на самом го­ризонте над вершиной Ямантау висит такая же туча. Догадыва­емся, что и там идет ливень.

   Все еще жарко и тихо. Ни одна травинка не шелохнется. Хо­рошо слышно и видно, как ливень и град хлещут по каменным осыпям. Ближайшая кромка ливневой стены совсем недалеко от нас. Мы даже видим, как от камней отскакивают в разные сто­роны льдинки града и брызги дождя. До нас начинает доносить­ся какой-то шум. Он нарастает, надвигается на нас. Это хлынула вниз накопившаяся ливневая вода, после нескольких часов ливня ее стало так много, что она сплошной массой пошла вниз по всей гольцовой осыпи.

   К вечеру ливневая вода, преодолев каменные осыпи гольцо­вой зоны, вырвалась на просторы альпийского луга, затопляя его. Еще полчаса, и вода появилась у наших палаток. Буйно цве­тущий альпийский луг оказался обильно напоен живительной влагой, хотя сверху на него не упало ни одной капли дождя. Гро­за тем временем пошла на убыль. Молнии стали реже. Гром уже не раскалывал небо, а глухо урчал. Большой медно-красный диск солнца стал быстро закатываться за далекий низкий горизонт. Туча оказалась освещенной снизу, сначала в золотистые тона, а затем в малиново-красные с синеватыми оттенха»ш краски. Вся вершина горы и туча над ней приняли фантастический вид. Нако­нец, остатки тучи начали на глазах у нас таять и исчезать. Толь­ко шум ливневой воды да сползающий с горы холодок все еще напоминали о внезапно возникшей и долго бушевавшей грозе.

   Все переместились ближе к костру. Взметнулось в небо жар­кое пламя над сухими дровами. Началось обсуждение всего, с чем сегодня столкнулись, явлений природы и ее загадок. После активных обсуждений находили ответы.

   Середина лета. Солнце поднимается в полдень высоко к зени­ту. Жаркий безоблачный день. Полное безветрие. Высоко стоя­щее в небе солнце нагрело каменные осыпи наших гор почти рав­номерно со всех сторон. Теплые камни осыпей начали отдавать свое тепло воздуху, нагревать его. Нагреваясь, становясь легче, воздух поплыл по камням осыпей кверху. Сначала медленно, а потом, по мере прогревания, все быстрее поднимаясь, он у вер­шины достиг максимальной подъемной силы. Это он утащил в небо легкую конфетную бумажку и поднял кверху наши волосы. Это он заставил главную вершину Иремели рождать и выбрасы­вать в небо кучевые облака, работать как заправский вулкан.

   Дело в том, что главная вершина была много выше нас, и воз­дух над ней на такой высоте всегда холоднее. Отрываясь от вер­шины горы и поднимаясь выше, теплый, нагретый камнями воз­дух столкнулся с холодными массами верхних слоев, начал осты­вать. При этом растворимость влаги в нем стала резко падать. Началось выделение паров в виде кучевых облаков. Пока холод­ные массы воздуха вверху двигались с запада на восток, они под­хватывали кучевые облака и, как белых барашков, гнали по воз­душной тропе с Иремели на Аваляк. Когда же во второй полови­не дня горизонтальное движение верхних слоев воздуха прекра­тилось, возникающие над вершиной облака пополняли друг дру­га, увеличивались в объеме. Тогда и началось рождение мощной грозовой тучи, при котором нам удалось присутствовать.

   Ветра так и не было весь день, поэтому возникшая грозовая туча, увеличиваясь в объеме, расширяясь во все стороны, росла вверх, но сдвинуться с места, уплыть в сторону не могла. Так и осталась висеть на одном месте, над вершиной горы, пока вся не вылилась в виде дождя и града. Нашлись ответы и на другие за­гадки Иремели. Кроме одной! Почему же молнии всегда бьют в вершину Иремели? Это пока так и осталось для нас невыяснен­ным. Хотя такое явление мы видим довольно часто.

ВСТРЕЧА ВОСХОДА СОЛНЦА НА ВЕРШИНЕ

   Три часа ночи. Самое темное время короткой летней ночи. Над головой громадное, невероятно глубокое темно-фиолето­вое, почти черное, небо с яркими звездами. Звезд так много, и они такие четкие, крупные и мелкие, далекие и близкие. Такого неба и такого количества звезд в городе никогда не увидишь. Громадность и глубина неба над Иремелью поражает своей бес­предельностью. Объясняется это не столько тем, что мы более чем на тысячу метров выше, чем в городе, но и тем, что воздух здесь чист и прозрачен. Здесь нет городской запыленности и за­газованности воздуха. Здесь и влажность значительно ниже, что делает его исключительно прозрачным.

   Еще вечером у лагерного костра договорились, что совер­шим ночное восхождение на вершину большой Иремели и там встретим восход солнца. И вот сейчас, глубокой ночью, поход­ной цепочкой движемся по альпийскому лугу в окружении гро­мадного неба. Далекий, чуть видный горизонт, много ниже нас. Все вооружены фонариками, но они пока не нужны. Тропа про­ложена и хорошо протоптана нами заранее. Движемся след в след Сбиться с тропы не просто. По обе стороны ее высокая трава чуть ли не в рост человека. И только идущий впереди вы­нужден внимательно следить за всеми особенностями тропы. Идем по альпийскому лугу вдоль гольцовой зоны главной вер­шины. Справа от нас смутно сереют близкие каменные осыпи, левее чернеет кромка леса.

   В ночной темноте крупные белые цветы поверх луга созда­ют причудливый живой рисунок. Кажется, что белые пятна все время шевелятся и даже перемещаются, меняясь местами. Идем, соблюдая тишину. Часто останавливаемся, чтобы полюбоваться ночными видами, послушать ночь. Стоит тихо постоять несколь­ко минут как все вокруг наполняется ночными звуками. Кто-то в высокой траве начинает возиться, шуршать и попискивать. Встрепенется - всхлопнет чье-то потревоженное крыло или нач­нется невнятное бормотание. Время от времени подают голос какие-то нетерпеливые птички, ожидающие восхода солнца. Но больше всего волнуют глухие тяжелые шаги на близких камен­ных осыпях. Послышится какая-то возня, шуршание, и кажется, что темные пятна ветвей можжевелового стланика на фоне се­рых каменных осыпей начинают перемещаться. Вот стукнули камни друг о друга. Словно кто-то тяжелый неосторожно насту­пил на качающийся камень. Чем пристальнее всматриваешься, тем отчетливее принимаешь желаемое за действительное. Что­бы стряхнуть с себя такой мираж, нужно немедленно идти даль­ше Поднимаясь выше, замечаем что-то мутно-белое расплывча­тое почти бесформенное, оно мелькает то с одной, то с другой стороны. Словно летает большая белая птица. В это же время слышим, а точнее, чувствуем глубоко в горе под нашими ногами очень глухой удар и слабый толчок. Останавливаемся, ждем по­вторения. Однако повторения не последовало. И что это было? Снова загадки Иремели?

   На северном перевале нас застает рассвет. За гребнем Малой Иремели, почти на севере, начинает светлеть узкая полоска не­ба. С каждой минутой она увеличивается в размерах, перемеща­ясь к востоку. На главную вершину по каменным осыпям взби­раемся уже в рассветных сумерках. Зажигаем фонарики. Тропы здесь нет. Каждый должен отчетливо видеть, куда он встает но­гой, за что берется руками. Получается красивое зрелище. Осо­бенно, если смотреть со стороны. Вверх по осыпям движется жи­вая цепочка огней, извиваясь змейкой, непрерывно мигая и пере­мещаясь.

   Кругом круто уходящая в небо серая масса каменных валу­нов, а над головой глубокое темное небо с все еще яркими звез­дами, однако их стало значительно меньше. Перед самой верши­ной, в нескольких десятках метров от гребня скал, делаем вне­очередную остановку. Предлагаю подождать несколько минут. Рассаживаемся по каменным валунам. Через десять минут из-за ближнего гребня камней выплывает яркий шарик Венеры. Так близко и на уровне наших глаз. Кажется, протяни руку - и мож­но потрогать. Пока сидим, диск Венеры, чуть поднимаясь, мед­ленно плывет по небу вправо вдоль гребня горы.

   Тем временем небо на западе становится еще темнее. А вот рассветная полоса на северо-востоке все ширится, разгорается. Появляются золотые и малиновые краски. Словно живые, они непрерывно меняются, перемещаются, охватывают все боль­шую часть неба. Заметно становится светлее. Выходим на вос­точный край вершины горы. Выбираем подходящие щели среди каменных валунов. Удобно размещаемся в них. Звезды на севе­ро-востоке постепенно гаснут, только в зените и на западе еще горят. В большом разнообразии красок утренней зари господст­вующими становятся золотые, малиновые, оранжевые и крас­ные, а над ними нежно-голубые краски утреннего неба.

   Интересно, что по мере того, как разгорается утренняя заря, ночная тьма сползает от вершин гор в долины и ущелья. В этой густой ночной тьме в Иремельском котловане чуть белеет по­верхность озер. Продолжаем наблюдать за восходом. Вершины гор на востоке начинают подсвечиваться сзади. Чувствуется, что солнце где-то рядом. И вот, наконец, далеко на северо-востоке из-за горного хребта Уреньга ярко блеснул первый луч солнца. Появился верхний краешек солнечного диска и быстро-быстро, отрываясь от далекой горы, на небо выплывает утреннее сол­нышко. Прыгаем, как первобытные дикари. Кричим: «Ура-а-а!» Ведем себя, как солнцепоклонники. Тем временем солнце подни­мается выше. Однако ночь не сразу уступает позиции. Стоит по­смотреть вниз на восток или запад - везде между горами темно. Там, где только взошло солнце, за Уреньгой находится город Златоуст, а за ним чуть левее солнечные лучи ярко высветили скальные вершины Большого Таганая. Еще не утих восторг от восхода солнца ниже наших ног, а началось новое чудо.

   На западе начинают вспыхивать золотом одна за другой не­видимые до этого, высокие горные вершины. Но еще раньше в лучах солнца засияла наша Иремель. И только потом северо-за­паднее нас вспыхнула вершина Большого Шелома. За ней вер­шины скал Зигальги. Еще миг - и далеко на западе вдруг загоре­ла, засветилась в небе вершина Ямантау, засияли золотом и вер­шины Машака. На глазах совершается чудо. Ярким золотом го­рят вершины далеких гор. Сами горы скрыты предутренней дымкой, туманом, а еще ниже ночная мгла.

   Проходит еще немного времени, вершины гор горят ярче, высвечиваются глубже, и вот уже на западе видны сотни гор и горных хребтов. Все они залиты солнечным светом. Лучи солн­ца все глубже и глубже проникают в долины между горами, из­гоняя оттуда ночь. Засияли снежники белыми язычками на севе­ро-восточных склонах Большого Шелома, Зигальги, Машака и Ямантау и рядом с нами на Большой и Малой Иремели.

   Видимость становится отличной. Далеко по западному гори­зонту все видно четко и ясно. Только ранним утром при таком освещении и такой видимости можно так четко и ясно видеть од­новременно такое огромное скопление горных хребтов и вер­шин. И все это ниже нас! Какой же громадный Южный Урал! Как величественна и могуча его природа! Сколько гор и море зе­леного леса вокруг! Как никогда становится ясно, почему сюда, на главную вершину Иремели, за последние двести лет стреми­лись попасть известные ученые, писатели, общественные деяте­ли. Чтобы своими глазами увидеть необычайную красоту этого края!

   Пока любуемся раскинувшейся на десятки километров пано­рамой, солнце начинает заметно пригревать. Жизнь пробуждает­ся повсюду. Рядом с нами на крупном камне сидят две трясогуз­ки. Потряхивая хвостиками, наклонив набок головки, они чер­ными глазками внимательно рассматривают нас. Видимо, мы расположились где-то рядом с их гнездышком. Трясогузки на та­кой высоте! Удивительно, но факт.

   Но, пожалуй, больше всего удивляют очень крупные черные муравьи. Каждый раз, бывая на вершинах высоких гор, мы не перестаем удивляться поведению этих насекомых. Вот и сейчас, обогретые лучами солнца, они покинули свои глубокие щели в камнях и лезут на самые высокие точки горы. Заберутся на са­мый высокий камень, встанут на задние ножки, тянутся усиками в небо, шевелят ими как антеннами. Кажется, что они ведут се­анс радиосвязи с космосом. А может быть, просто тянутся к теп­лу, к солнцу.

   Вс чбужденные и счастливые виденным и пережитым, ноч­ным восхождением на главную вершину и встречей восхода солнца на Иремели, направляемся в свой лагерь. По пути наблю­даем, как у одного из родников на центральном плато вершины по мокрому песочку бегает друг за другом пара редчайших пти­чек, маленьких рыжих куличков - ржанок. Пока шли до северо- восточного склона горы, несколько раз вспугивали чибисов, а на самом краю склона наткнулись на двух крупных серых зайцев. Они сидели на зеленой тундровой лужайке среди реликтовых цветов и очень удачно маскировались под раскиданные кругом серые валуны. Эти зайцы - заоблачные жители. Они постоянно зимой и летом живут на вершине Иремели. Сейчас они, видимо, как и мы, встречали восход солнца и теперь принялись за еду. Внимательно высмотрев подходы к самому крупному снежнику, мы направились в лагерь завтракать. Сегодня, 10 июля, мы при­дем сюда кататься на снежниках.

НА СНЕЖНИКАХ ИРЕМЕЛИ

   Вчера с главной вершины мы насчитали на северо-восточ­ных склонах Большой и Малой Иремели около десятка снежни­ков. Сегодня с утра постарались определить пути подхода к са­мому большому из них.

   Интересно, что недостаточно опытный турист, побывав на вершине Иремели, убежденно доказывает, что никаких снежни­ков там нет. То, что он их не видел, вполне возможно, но они тем не менее есть. Обычно туристы всегда спешат подняться на главную вершину, а с этой вершины снежников не видно. Все снежники находятся на северо-восточных склонах как на самых холодных, менее освещенных и не прогреваемых лучами восхо­дящего солнца. Не на северных, а именно на северо-восточных. Солнце летом закатывается на северо-западе. Лучи его в это время достают и северные склоны. Воздух вечером после жар­кого летнего дня более теплый, чем утром. Нагретые солнцем каменные осыпи еще долго сохраняют тепло. Утром солнце всходит на северо-востоке. Воздух после ночной прохлады еще холодный. Каменные осыпи тоже не сразу нагреваются. Вот и получается, что утренние лучи солнца покидают северо-восточ­ные склоны горы, не успев прогреть и растопить снежники.

   Самый большой снежник мы обнаружили на северо-восточ­ном склоне Большой Иремели, потому что знали, где его искать. И даже зная, мы больше часа шли к нему, не видя его. Перед на­ми был только ориентир — проход в каменной стене из очень крупных каменных валунов. Вот и сейчас, пройдя через проход, мы оказались на верхней части снежника. Узким длинным язы­ком он вытянулся метров на двести сверху вниз. Средняя шири­на его примерно метров двадцать. Толщина пока оставалась не­известной. Расположился он в глубоком распадке, в щели камен­ных осыпей гольцовой зоны.

   Попробуйте исследовать гольцовую зону Иремели. Со сто­роны ее поверхность кажется относительно ровной, а вот вбли­зи вы увидите много довольно глубоких, идущих сверху вниз бо­розд, распадков или щелей. С высокими чуть ли не отвесными стенами. Иногда же гольцовые зоны спускаются сверху вниз громадными террасами. Здесь на террасах тоже могут быть снежники. Наш снежник действительно оказался внушительных размеров. Все пришли в неописуемую радость. Лето! А мы на снежнике! Все бросаются на снежник, хватают снег руками, на­чинается игра в снежки. Кто-то просто валяется в снегу. Это не наш пушистый снег, каким мы его привыкли видеть зимой. Ско­рее всего, это холодная и мокрая с поверхности масса из мелких кристалликов льда. Там, где он не смерзся, он сыпуч. Его можно грести руками, брать в пригоршни, как мокрый песок, но вместо округлых песчинок кристаллики льда. Ему и название свое - фирновый снег.

   Размеры снежника в разное время года неодинаковы. Зимой он непрерывно растет. Летом подтаивает, уменьшаясь в разме­рах. Но лето на полуторатысячниках всегда короткое. Обычно за одно лето он не успевает растаять полностью. Особенно, ког­да лето бывает холодное. Снежники после этого накапливают снежную массу и несколько лет сохраняются. Надо, чтобы при­шло очередное жаркое, грозовое и ливневое лето, чтобы снеж­ники успели растаять. Два-три года их нет, а потом снова начи­нают расти.

   Прежде чем начать кататься и загорать на снежнике, предла­гаю внимательно осмотреть в первую очередь его поверхность. Прочитать открытую книгу снежника. На поверхности снежни­ка много следов. Все очень крупные. Каких-то неведомых жи­вотных и птиц! Кто только мог их оставить? Первый же след был очень похож на след кошки. Но какой громадной должна быть кошка, чтобы оставить такой след? Даже для рыси он слишком велик. Каждый след в поперечнике восемь-десять сан­тиметров. Тут же натыкаемся на следы зайцев, их больше всего, и они очень большие. Встречаются следы гигантских птиц - три пальца вперед, один назад и чуть в сторону. Следы глубокие, в поперечнике до пятнадцати сантиметров. На следах встречается мышиная и заячья шерсть.

   В конце снежника следы, очень похожие на следы босой но­ги человека, идут поперек с юга на север и обратно. Размеры этих следов неодинаковы, некоторые вытянуты в длину, другие короче, но значительно шире. По глубине отпечатков чувствует­ся, что проходили тяжелые существа. Нельзя забывать, что фир­новый снег очень плотный и легко выдерживает наш вес.

   Загадочные следы на снежниках заставляют нас долго стро­ить всевозможные догадки. Ребята начинают фантазировать. Появляются разговоры о рысях-гигантах, о птице-великане и, конечно, о снежном человеке. Надо сказать, что в соседних с Иремелью деревнях есть отдельные старожилы, которые ут­верждают, что на Иремели есть снежный человек, и связывают не разгаданный нами до сих пор дикий крик на вершине Иреме­ли в непогоду с криком снежного человека. Ребята просят отве­тить на возникшие вопросы. У меня же в таких случаях ответ один. Думайте! Догадывайтесь! Решайте сами! Мой ответ получите только у вечернего костра в последний день пребывания в лагере.

   За разговорами доходим до нижней кромки снежника, здесь хорошо видно, как он тает. Из-под него по дну распадка бежит шумный весенний ручей. Камни распадка ниже снежника мок­рые, видно, что они продолжают освобождаться от снега, выле­зая в солнечный мир из зимней стужи под снежником. Вслед за тающим снегом вверх по распадку поднимается яркая зелень, и тут же цветут цветы. Их много. Больше всего цветов, похожих на землянику. Только цветочки крупнее. Чашечка цветка белая, чуть желтоватая. Словно она сделана из воска, середина ее круп­ная, выпуклая и тоже словно восковая. Много здесь ляготиса уральского, есть и эдельвейсы. Интересно, что каменные стены распадка ниже снежника имеют свежий, чистый вид, словно вы­мыты и сплошь покрыты яркими зелено-желтоватыми лишай­никами. Лишайниками покрыты все валуны на Иремели, но вне снежников они уже потеряли влагу, подсыхают, а здесь еще рас­тут и цветут.

   Вот здесь, ниже снежника, легко определить его толщину. Спуститесь на дно распадка, повернитесь лицом к снежнику, найдите на бортах распадка отметку верхней поверхности сне­га, и вы увидите, что до дна распадка от нее будет минимум шесть метров, а есть снежники в более глубоких распадках до десяти метров.

   Разрешаю покататься на снежнике. Возвращаемся наверх. Раздеваемся до купальников. Каждый садится на свою штормов­ку и как на санках катится вниз. Первый, катясь, проделывает на поверхности своеобразную лыжню, а следующий по этому следу летит уже с большей скоростью. Снежник круто спускается вниз. Скорость спуска большая. Без принятия мер предосторож­ности кататься нельзя. Чем ниже по снежнику, тем больше ско­рость, и буквально пулей вылетишь в нагромождения каменных валунов. Поэтому внизу снежника метрах в десяти друг от друга ставим две цепочки, каждая из трех человек, для перехвата летя­щих по снегу. Прежде всего скользящий по снегу должен в кон­це спуска тормозить ногами. Кроме того, первая цепочка его пы­тается перехватить, конечно, не удерживает, но гасит его ско­рость. Вторая цепочка перехвата его ловит, останавливает. Ска­тившийся становится на перехват. Катание вызывает всеобщий восторг. Катаются часами, пока не устают. Ведь после каждого полета нужно снова забираться двести метров вверх, а это уто­мительно.

   Делаем перерыв на отдых, ложимся за бортами снежника на крупные плоские и очень теплые камни, отдыхаем и греемся. За­тем короткий походный обед, и снова кататься. И все это время ребята загорают. Обычно до снежников все уже порядком заго­рели. Но все-таки нужно быть очень осторожным, загар на вер­шине горы особенно силен. Воздух здесь чище, водяных паров в нем меньше, потому и ультрафиолетовое излучение сильнее. На снежниках это особенно чувствуется. Здесь еще сказывается подсвечивание отраженными от снега лучами. Поэтому загар на снежниках приобретается удивительно ровный.

   Хотя и устали, уходить со снежника никому не хочется. Сол­нечные лучи высветили не так далеко от нас узкую белую поло­ску, новый снежник, параллельный нашему. Идем туда. Да, снежник! Поменьше, но достаточно большой и, как потом ока­залось, очень интересный. Раньше мы его не видели и видеть не могли. Борта его высокие, распадок глубокий. Словно природа создала специальные условия для его сохранения от солнечных лучей. В средней части солнечные лучи растопили под снежни­ком широкий, глубоко идущий вход. Вместе с лучами солнца входим этим путем под снежник. Что здесь натворило солнечное тепло! Под снежником образовалась огромная ледяная пещера, дно и стены которой из каменных валунов. Свод этой пещеры - толстый массив самого снежника. Потолок обледенел, весь в ты­сячах сосулек, с которых сочится вода. В пещере стоит музы­кальный перезвон от многих тысяч падающих капель в водяные лужи на полу. На движущихся каплях воды играют солнечные зайчики, отраженные от луж на полу. Красиво? Очень!

   Однако ясно, что многотонная громада снежника долго ви­сеть на стенах распадка не может. Когда-то обязательно рухнет. Но когда? Да в любой момент! Торопимся уйти. На выходе, там, где лучи солнца попадают на дно распадка, проснулась жизнь. Ярко зеленеет тундровая травка и цветет на коротеньких нож­ках ветреница пермская, восковые бело-желтые цветочки и что- то похожее на чернику, только с микролисточками и высотой кустика всего не более пяти сантиметров. Внутри снежника зе­лень и цветы!

   Поднимаемся на поверхность снежника. Ничто не подсказы­вает, что внутри его пусто, что он не лежит, а висит на стенах. Следов так же очень много, как и на первом. Под нижней кром­кой снежника с зеленой мокрой лужайки подняли сразу трех зай­цев. Но они не особо напугались! Сделали стойку. Крутят уша­ми, кто их напугал? На нас почему-то не смотрят. Пониже их в воде бродят чибисы. Время от времени что-то клюют. Один из мальчиков осторожно бросил небольшим камешком - вмиг все исчезли. Поняли, почему же зайцы нас не видели. Мы оказались на одной линии между солнцем и зайцами. Солнце светило им в глаза.

   Солнце еще высоко, но близкая вершина Иремели загороди­ла его от нас. Везде еще день, а здесь на снежниках уже вечере­ет. Становится прохладней. Пора уходить. С вершины Иремели долго рассматриваем ее северный гребень. Отсюда он кажется громадным. Хорошо просматривается северо-восточная его сто­рона. Видим несколько снежников. Надо побывать и там. Там снежники иной формы. Широкие, но не такие массивные. Как правило, они всегда тают в конце июля. Нижняя их кромка не­прерывно ползет вверх, а за ней пробирается вверх полоска яр­кой зелени цветущих трав альпийских лугов. Цветы самых ярких расцветок и тонов. А какая чистота красок! И среди этого буй­ства зелени одно из первых мест занимает кислянка. Здесь она все лето молодая, толстая и сочная. Здесь же самое большое раз­нообразие реликтовых растений и эндемиков.

   Следует добавить, что на этих террасовых снежниках турис­ты из разных городов, одновременно поднявшиеся на Иремель, любят устраивать встречи. Снежники всегда притягивают к себе внимание туристов. Мои туристы каждый поход живут на Ире­мели по восемь-десять дней и почти каждый день ходят на снеж­ники. Куда бы ни шли в любой день, обязательно зайдут на тот или иной снежник.

   Сейчас торопимся в лагерь, хотя знаем, что на нашей сторо­не Иремели еще долго будет светить солнце. У костра, как все­гда, обсуждаем увиденное за день. Делимся впечатлениями. По­водим итоги. И конечно, больше всего разговоров о громадных следах на снежниках. Приходится открыть им разгадку на эту за­гадку Иремели. Следы наделали нормальные животные и пти­цы. А вот дальше поработала уже шутница-природа. Солнечные лучи легче прогревают тонкую острую кромку продавленного следа, чем общую гладкую поверхность снежника. След обтаи­вает по верхней кромке. Подтаивает ежедневно, с каждым днем увеличиваясь в размерах. Убедиться в этом очень легко. Предла­гаю завтра на одном из снежников самим наделать босыми нога­ми следы. Затем дней пять на этот снежник не заглядывать. И только потом посмотреть, что с ними получится.

   Когда, так и сделав, мы вернулись на этот снежник перед уходом с Иремели, то были поражены увиденным. Снежник был истоптан не иначе как снежным человеком. Такими огромными стали наши следы.

ЧУДО-ШАЛАШ

   Быстро темнеет. Ясное вечернее небо с закатным солныш­ком вдруг затянули тучи. Только что казалось, что у нас есть еще достаточно времени, чтобы добраться до места ночевки. И вот сейчас об этом и думать уже не приходится.

   Начинают накрапывать крупные редкие капли дождя. Ночь застает нас на иремельской тропе в самом неудобном для ночев­ки месте - в глухом таежном еловом лесу. Позади топкое высо­когорное болото - еле выбрались из него, кругом мокро. А тут ночь, да еще с дождем. Так получилось, что у нас на этот раз и палатки с собой нет. Идем налегке вдвоем. Шли весь день. Путь свой начали от бывшего разъезда Рудник на узкоколейной же­лезной дороге за Тирляном. Сегодня, 26 августа, погода с утра стояла сухая, жаркая. Прошли Малахов Камень, хребет Баштур. Побывали в его таинственной беседке, повисшей над глубокой расщелиной в скальном гребне. Заходили в деревню Николаев- ку. Красивейшим скальным хребтом Бакты добрались до Ире­мели. До места ночевки нужен еще час пути. Однако внезапно спустившаяся ночь, да еще с дождем, лишила нас этой возмож­ности.

   Надо что-то быстро предпринять для организации ночевки, по­ка дождь не хлынул по-настоящему. Перебираем в памяти различ­ные варианты. И вспоминаем, что когда выбирались из болота, ви­дели едва приметную тропку. Она уходила вправо, и даже несколь­ко назад от нашей тропы. Тропа была незнакомая. Однако рассма­тривать ее было некогда - мы спешили. Странной она была уже по одному тому, что сворот на нее был тщательно замаскирован. Только опытный глаз мог его заметить. Решаем попытать счастья на этой тропе, пока еще не совсем темно и редкие капли дождя не перешли в ливень. По направлению эта тропа может нас вывести к Иремельскому Камню, под его скальные осыпи. Это самый ко­роткий путь через лес. Возвращаемся, находим скрытую тропу и через густой ельник с большим количеством сухостоя, что уже не­плохо для ночевки, пробираемся по тропе вверх. Если ничего луч­шего не найдем, можно провести ночь и здесь.

   Лес быстро редеет, тропа становится отчетливей. Выходим на открытое место, узкой полоской раскинувшееся поперек на­шей тропы. Начинают попадаться отдельные каменные валуны, дальше всех сбежавшие с каменных осыпей под южным перева­лом. Открытых мест становится больше. В густых сумерках кое- где отдельными группами чернеют ели. Тропа уверенно ведет к одной из таких еловых групп. Дождь продолжает накрапывать. Изрядно намокли. Хочется вернуться в густой полусухой ельник. Однако любопытство берет свое. Тропа очень странная, не тури­стическая. Внезапно натыкаемся на жердяную ограду, на закры­тый жердями пропил в поваленной большой ели.

   Перед нами четырехугольный дворик, стены которого обра­зованы срубленными четырьмя елями. Крупные ели спилены и свалены таким образом, что каждая их них вершиной лежит на комле следующей, образуя непроходимую ограду дворика. В од­ной из елей часть ствола выпилена, сделан удобный проход, за­крывающийся короткими жердями. Через поваленные стволы деревьев, внутри дворика видим еще одну ель, под густыми вет­ками которой различается какое-то строение. Осмотревшись, входим внутрь дворика. Такого мы даже ожидать не могли! Не­смотря на то, что уже довольно темно, скорее чувствуем, чем ви­дим, чистоту и обжитость этого дворика. Посредине его лежит большая каменная плита из кварца, размером 3 на 5 м. Из-под нижней кромки плиты бьет родничок. Вода из него ручьем бе­жит через дворик, подныривает под сваленную ветвистую ель и дальше через лес к болоту. Все это установили мы уже на другой день. Сейчас же, осматривая дворик, не перестаем удивляться.

   У верхней кромки каменной плиты, под большой елью стоит крепко построенный шалаш дверями на камень к роднику. В цен­тре плиты, между родником и входом в шалаш, хорошо оборудо­ванное место для костра. Вместо сошек выложенные из камня надежные столбики. Рядом с шалашом, под самой елью, аккурат­но сложенные мелко рубленные для костра дрова. Заглядываем в шалаш и убеждаемся, что там никого нет. Быстро разжигаем костер. Сушимся. Готовим ужин. Пока варится ужин, тщательно, с фонариками в руках осматриваем внутренность шалаша. Стены его сделаны из протесанных, вертикально стоящих жердей. Ша­лаш просторный. Сухой и чистый. Справа и слева от дверей, вдоль стен двое нар. В глубине шалаша еще одни такие же нары. Нары сделаны из жердей, от пола подняты на чурбаках. Под на­рами место для вещей. На каждых нарах постель из сена Двери в передней стене хорошо оформлены. Имеют косяки из толстых жердей с перекрытием сверху. При желании или при необходи­мости двери можно закрыть изнутри шалаша.

   Однако главной защитой ночью является костер в двух мет­рах от входа в шалаш. Он не только защищает двери, но и дает свет и тепло внутрь шалаша. Осматривая, не перестаем удив­ляться, кто и зачем построил такой шалаш? Хорошее, удобное жилище, костер, вода, готовые сухие дрова, и вокруг почти не­преступные стены из сваленных ветвистых елей, с удобно за­крывающимся проходом в этих стенах. Все это буквально свали­лось нам на голову как неожиданная удача среди ночи. И вот это как раз нас больше всего беспокоит. Чей же это шалаш? Кто по­добрал такое удобное место и зачем, да еще в такой далекой глу­ши? Словом, много «зачем» и «почему». Однако нас радовало, что мы высушены, согреты. Хорошо поужинали, имеем крышу над головой и под хорошей защитой можем спокойно спать по­сле большого и трудного дня. Я занял постель правее дверей, а сын левее. Намаявшись за день, мы быстро и крепко уснули. Од­нако сон был не долог...

   Среди ночи нас что-то разбудило. Еще ничего не понимая, мы уже стояли у входа в шалаш. Происходило что-то необъясни­мое. У самых ног чуть тлел костер. Снизу, из-под горы, от леса на нас накатывался какой-то необычный шум. Раздавался треск, хруст, топот, стуки по камням, стоны и храп. Трещали, ломаясь, одновременно тысячи сучьев, стучали камни. Раздавался топот тысячи ног. Упругой волной быстро накатывался на нас этот вал необъяснимых звуков. И все это среди непроглядной тьмы глу­бокой ночи. Звуковой вал накатился на наш лагерь и начал об­текать его справа и слева. Сомкнувшись за нами, эти звуки так­же быстро стали удаляться, пока совершенно не прекратились у кромки близкой каменной осыпи Иремельского Камня.

   Растерянные стоим у входа в шалаш. Чутко слушаем насту­пившую тишину. В это время под каменными осыпями, в двух концах южнее и севернее нас, один за другим раздаются новые звуки. На этот раз уже не столько храп, а скорее какой-то хрип, выражающий тоску, предсмертную боль или страх. Звуки эти были последним аккордом ночной трагедии. Но и эти звуки нам ничего не разъяснили. Пытаемся восстановить все мелочи про­исшедшего и не находим объяснения. Подкинули дров в костер. Посидели у жаркого огня. Решили - утром осмотрим окрестнос­ти, разберемся. А сейчас надо досыпать. Только в одном убеди­лись - наш дворик оказался действительно крепостью. Что бы­ло бы с нами, если бы мы оказались на пути этих непонятных и страшных звуков без такой надежной защиты? Кто бы ни был за этими звуками, нам бы все равно не поздоровилось.

   Просыпаемся поздно. Пасмурно, мокро, холодно. Ничего по­хожего на вчерашний жаркий солнечный день. Разводим костер, умываемся, готовим завтрак, все это, не выходя из дворика. Вни­мательно осматриваем свой шалаш. Еще и еще раз удивляемся всему. Снаружи жердяные стены шалаша плотно обложены се­ном. Затем обвернуты большими пластинами бересты. Поверх всего маскировка еловым лапником. Высоко в ветвях стоящей рядом с шалашом ели спрятана коса. Но никаких сенокосов здесь нет. Трава, конечно, есть и замечательная, среди альпий­ских лугов меж каменных осыпей ее сколько угодно. Но спус­кать отсюда траву или сено можно разве только на вертолете! Внутри шалаша обнаруживаем спрятанные топор, чайник, коте­лок, кружки, ложки и узелок с солью.

   Выходим из дворика установить реальность ночного проис­шествия. Поражает большое количество следов. Наша крепость среди этих следов, как небольшой островок среди моря. Кругом следы лошадей! На такой высоте?! Выше кромки леса?! Лоша­дей, которые глубокой ночью бешеным галопом пронеслись че­рез нас?! Более тщательный осмотр обнаружил по лошадиным следам несколько медвежьих следов. Особенно четко они обна­ружились по мокрым берегам нашего ручейка, тут же за оградой дворика. Следы медведей на обоих берегах ручья и разных раз­меров. Что же это получается?

   Пока завтракаем, к нам по ночным следам пробираются двое верховых. Натолкнувшись на нас, они поражены «нашим» хо­зяйством. Приглашаем завтракать. Привязав лошадей за огра­дой, они подходят к нашему столу, с удивлением разглядывая «крепость». Они у нас, а мы у них пытаемся выяснить, чье же это сооружение? Но в первую очередь их интересует, не видели ли мы что-нибудь ночью? Не видели, а слышали. Рассказываем им о ночном приключении.

   Выясняется, что внизу под Иремелью, в восьми километрах отсюда в загоне был оставлен на ночь табун лошадей. В то вре­мя как пастухи спали в соседней избушке, медведи напали на та­бун. Обезумевшие от страха лошади грудью разбили жердяную ограду загона и вырвались на волю. Преследуемые медведями, а пастухи уверяют, что медведей было три, лошади понеслись в го­ру. Началась гонка с преследованием по ночному таежному лесу с массой самых неожиданных препятствий. Почти в самом фина­ле этой смертельной гонки оказались мы в своем шалаше.

   Пастухи попросили помочь найти и собрать лошадей. После завтрака все вместе отправились по следам табуна. Долго идти не пришлось, медведи гнали табун прямо на каменные осыпи гольцовой зоны. Табун, наткнувшись на сплошные завалы ка­менных осыпей, разделился на два потока. Часть лошадей бро­силась направо в южном направлении, другая часть налево в се­верном. В том и другом направлениях, сравнительно недалеко, нашли двух лошадей, уже задранных медведями. Остальных ло­шадей в этот день найти не удалось. Забегая вперед, скажу, что только через пару дней лошади сами пришли к соляным кор­мушкам загона.

   В этот день нам с сыном предстояло испытать еще много приключений. В середине дня подул резкий холодный ветер. По­шел крупными хлопьями мокрый снег. Облепленные мокрым снегом, успели изрядно вымокнуть. Затем полетел мелкий ко­лючий снег. И это 27 августа! На вершину Большой Иремели поднимались при полном отсутствии видимости. Внутри тучи ви­димость 10-15 м, а тут еще плотными зарядами, при сильном ве­тре, почти горизонтально летит холодный колючий снег. На вершине столкнулись с непонятным явлением. Из-под горы, с восточной стороны, из Иремельского провала до нас вдруг до­неслись душераздирающие крики. Походит на голос человека, но усиленный в десятки раз. От нас до центра Иремельского кот- ловдна по вертикали 600 м. Также внезапно крик замолкает. Кто же, однако, так может кричать? Позднее в деревне Николаевке нам рассказали, что кое-кто из жителей в разное время слышал такие же невероятные крики. Считают, что это кричит снежный человек.

   Выбравшись на южный перевал, мы натолкнулись на такие заросли брусники и голубики, что глаза разбегались от обилия ягод. Здесь чуть-чуть теплее, но рвать ягоды не можем. Топлива почти нет. Костер плохой. Согреться не можем. Вечереет. При­ходится бросать такое изобилие ягод и искать спасение в нашем шалаше. Хорошо, что мы оказываемся не так далеко от него. С невероятным трудом спускаемся вниз по мокрым, скользким каменным осыпям. Только опыт позволяет благополучно пре­одолеть этот опаснейший путь. Через час мы снова в чудо-шала­ше. У жаркого костра от нашей одежды поднимаются столбом клубы пара. На этот раз нас действительно спасает от непогоды этот таинственный шалаш. Кто же все-таки и зачем в такой глу­ши построил чудо-шалаш?

ЛЕТОМ В СНЕЖНОМ БУРАНЕ

   Еле приметная дорожка, поднимаясь в гору, вдруг вырывает­ся из леса на открытое место. Перед нами на фоне голубого бе­зоблачного неба появляется, ярко сияя белизной, заснеженная громада Иремели. По-летнему теплый день, яркое солнце, голу­бое небо и море сочной зелени вокруг, и вдруг - заснеженная вершина?! Такое трудно было ожидать! Сегодня, 28 июня, гото­вились к летнему подходу, а видимо, придется совершать вос­хождение по снегу! Весна в этом году оказалась с резкими кон­трастами. То по-летнему жарко - грозы, ливень и град, то стужа - нудный, моросящий, холодный дождь и даже снег.

   Решаем продолжать путь. Через час-полтора новая неожи­данность. Горные реки оказались настолько многоводными, что Большой Авняр, Тыгын и Синяк приходится форсировать вброд и с большими трудностями. Однако пока жарко. Подъем по ста­ринной тропе совершаем разгоряченные и мокрые от пота. Только во второй половине дня уже на высоте выше тысячи три­ста метров перед выходом из леса на альпийский луг начинаем чувствовать холод. На вершинах редких высоких деревьев появ­ляются шапки снега.

   Один за другим проходим три больших горных ручья - исто­ки речки Синяк. У последнего решаем ставить лагерь. Хотя впе­реди встретится еще один родник и место будет красивое, но топлива для костра там нет. Здесь же вправо от тропы сухостойный лес, а это немаловажный фактор на случай холода и непо­годы. Место для лагеря неудобное. Густой таежный лес, крохот­ная лужайка за ручьем с крутыми склонами. Совсем нет ровного места для палаток. В довершение всего кругом мокро. Чуть вы­ше по тропе начинается прекрасный парковый лес с большими открытыми полянами и красивейшими видами, но разведка уста­новила, что в ста метрах выше нас начинается нижняя кромка снежного покрова.

   Ребята приуныли. Как же ставить палатки на крутом склоне и в такой мокроте? Кстати, сегодня за целый день мы сухого места не видели нигде. Успокаиваю туристов. Для начала готовим боль­ше сухих дров и разводим хороший костер. Место для костра вы­бираем на берегу ручья, на самом высоком бугорке. У костра объ­ясняю, как надо ставить палатки в таких условиях. Из толстых еловых валежин нарубили двухметровой длины бревна и уложили их на равном расстоянии друг от друга вдоль нижней кромки скло­на лужайки. Нарубили жердей из тонкого сухостоя и уложили их одним концом прямо на землю в верхней части склона, а другим на толстые обрубки бревен. Получились горизонтальные жердя­ные площадки под палатки. На эти площадки настелили еловый лапник, а поверх его толстый слой прошлогодней сухой травы. На таких пружинящих площадках установили палатки. Сколько ра­дости было потом у туристов, когда обжили эти палатки. Удобно, тепло, и сухо. Вокруг костра из толстых стволов валежника в два венца высотой сделали бревенчатый сруб. Очень удобное сиденье для всех и вокруг всего костра.

   К ночи с вершины горы потек холодный морозный воздух. Пришлось одеваться теплее. Перед сном наготовили дров. Гото­вить их было очень просто и легко. Толкнул рукой или плечом дерево, оно с корнями выворачивается и падает. Только успевай подносить к костру. Палатки на ночь для тепла укрыли полиэти­леновыми пленками. В плотно зашнурованных палатках и в спальных мешках было тепло.

   Утром проснулись и были поражены. Кругом бело. Деревья и травы укутаны инеем. Все лужицы вокруг лагеря сверкают тонким льдом. Наш ручей в закраинах льда. Хворост и камни в ручье одеты корками льда с ледяными сосульками. Небо ясное, солнце, а вершина горы закутана клубами тучи. Решаем все-та­ки сегодня совершить подъем. Одеваемся теплее. Под штормов­ки надеваем самодельные пленочные жилеты - куртки для за­щиты от ветра и сохранения тепла. Берем с собой дополнитель­ное снаряжение, в том числе и тонкие капроновые веревки.

   Через полчаса мы уже шагаем по снегу. Снег вначале неглу­бокий, всего два-три сантиметра, но крепко промерз. Легко ша­гается, даже следа не остается. Забираемся на перевал между большой и малой вершинами. Мешает идти только слепящая яр­кость снежного покрова. Солнце над головой и тысячи малень­ких солнц в каждой снежинке под ногами. По мере подъема снег становится глубже и рыхлее. Темп подъема снижается. Раздумы­ваем, не вернуться ли назад, пока не поздно? Беспокоит верши­на горы, Она плотно закрыта белой тучей, которая ведет себя крайне неспокойно. Заметно увеличивается в размерах и опуска­ется все ниже и ниже.

   Подниматься на вершину явно незачем. В такой туче с вер­шины ничего не увидишь. Внутри ее едва ли видимость больше десяти метров. Наверху сильный ветер и очень холодный. Даже отсюда слышно, как он гудит и свистит. С одной стороны горы туча все время образуется, а с другого конца от нее отрываются отдельные клочья и быстро уносятся на юг. Подъемы на верши­ну в таких погодных условиях обычно опасны. Опасны тем, что при полном отсутствии видимости быстро теряется ориентиров­ка. Вершина плоская, ее периметр достигает двух-трех километ­ров. Спускаться же нужно только в одном направлении - на се­верный перевал и только в точку пересечения с главной тропой. Все другие направления создадут большие трудности. Когда же вершина не только закрыта тучей, но на нее обрушивается еще и сильный леденящий ветер, потерять направление спуска очень опасно. Все несчастные случаи в предыдущие годы с туристами были как раз по этой причине. Предлагаю вернуться. Поднима­ется общий протест. Всем хочется хоть раз побывать в таких ус­ловиях на вершине.

   Группа опытная, много раз бывала со мной в походах. Мож­но и уступить. Успокаивает то обстоятельство, что за нами оста­ется четко протоптанная тропа. Сбиться с пути на обратном спу­ске будет почти невозможно. Кроме того, как бы холодно сейчас ни было, все-таки сейчас конец июня. Продолжаем идти выше. Через несколько минут поднимаемся к туче. Но прежде чем вой­ти в нее, наталкиваемся на сильный ветер, холодный, северный, резкий, он заставляет низко сгибаться, прижиматься к крутому склону горы. Как странно! Несколькими метрами ниже ветра почти не было! Сбиваемся в кучу, и в это время нас накрывает удивительно густая и плотная туча, быстро сползающая вниз. После яркого солнца сразу становится темно. Видимость не бо­лее 10 - 15 м. Странно, что при таком ветре тучу не срывает с вершины, не уносит вдаль. Однако туча вся в движении. Рядом с нами проносятся отдельные, более густые жгуты тучи. Несколь­ко позднее, уже находясь на противоположном склоне вершине, мы устанавливаем, что тучу ветер все время срывает с горы, клочьями бросая ее в южном направлении, а она непрерывно об­разуется вновь.

   Сейчас же холод и ветер не дают возможности заниматься изу­чением этого явления. Быстро достаем капроновые веревки и де­лаем длинную связку из людей цепочкой в одного человека. Каж­дый обвязался веревкой вокруг пояса. Между людьми один - пол­тора метра. Низко нагнувшись, иногда даже на четвереньках дви­жемся вверх. На вершине негде спрятаться от холода и ветра. В полумраке ищем убежище на подветренном склоне. По памяти находим большой удобный и глубокий грот. В нем сразу попада­ем в затишье. Только за пределами грота завывает и свистит ве­тер, и с верхнего козырька над нами слетают снежные вихри. Снег мелкий, сухой, колючий изредка залетает и к нам. Освобождаем­ся от веревки. Сбиваемся в кучу около зажженного на камне сухо­го спирта. Все спешат отогреть замерзшие руки. Сидим у огня, ни­кому не хочется покидать укрытие. В это время перед нами туча разрывается на куски, их быстро уносит вдаль. Теплое солнце врывается к нам в грот. Сразу становится теплее, поднимается на­строение, верится, что не так далёко от нас внизу весна.

   За полчаса, что находимся на вершине, туча с десяток раз об­разовывала окна и пропускала к нам солнечные лучи. Во время одного из таких проблесков весны, когда мы, притихшие, сидели сбившись в кучу, из щелей между камнями выскочил крупный серый заяц. Выскочил и встал на задних лапах на камне. Неко­торое время наблюдаем друг за другом. Затем заяц, гулко ударив задними лапами по камню, делает резкий подскок и, развернув­шись в воздухе, исчезает меж камнями. Тем временем окно в ту­че вновь закрывается и, кажется, больше не собирается появ­ляться. Полумрак даже заметно сгущается. Ветер начинает гу­деть и завывать куда сильнее, чем раньше. Надо уходить.

   Тропа пока еще видна, но никто не хочет Отстать, сбиться с тропы. Все тянутся к веревке. Ветер завывает на разные голоса.

   Вдруг справа от себя слышим какой-то странный крик. Крик идет как будто издалека. Ни расстояния, ни точного места опре­делить не можем. Решаем сойти с тропы. Выходим на край вос­точного крутого спуска. Крик становится громче, но по-прежне­му источник крика определить не можем. Перед нами крутой и очень глубокий спуск в Иремельский котлован. Пробуем кри­чать сами. Но почти не слышим себя. Как же мы слышим крик против ветра и издалека? Вспоминаем, что на вершине в подоб­ных условиях (в туче, в холод, в сильный ветер) мы слышим по­добный крик уже в третий раз. Но так ни разу не удалось опре­делить, что же это за крик. Спускаться в провал в такую погоду нельзя. Мерзнем. Тропу начинает все больше и больше заме­тать. Нужно продолжать спуск с вершины.

   На краю крутого спуска на свою сторону делаем минутную остановку. За это время туча, внутри которой мы находились, как-то уж очень быстро опустилась и затем снова поднялась. На короткое время наши головы и туловища до пояса оказались вы­ше тучи. Общий возглас удивления вырвался у всех. Во-первых, оказывается, туча чуть прикрывает гору. Сверху она имеет вид снежного волнующегося в метель поля. Во-вторых, хотя и на ко­роткий миг, мы увидели, что все высокие соседние горы тоже клубятся такими же тучами. А кругом яркое солнце, и внизу не менее яркая весенняя зелень. Ура! Не везде такой полумрак и холод! А туча, словно нарочно, еще несколько раз плавно опус­тилась и поднялась, как морской прибой у прибрежных камней. Каждый раз при этом мы выходили из тучи по пояс, словно бо­гатыри из морской пучины. Только не 33 и не из зеленой мор­ской пучины, а из белой небесной. Сравнение всем понравилось.

   Еще несколько метров спуска, и рядом мы видим большую темно-бурую птицу. Забившись под нависший камень, она сидит без движения, только крупный горбатый светло-желтый клюв нервно подергивается. Желтоватые глаза с черными зрачками внимательно и настороженно смотрят на нас. Не двигаясь и зата­ив дыхание, рассматриваем крылатое чудо. Нас разделяет не бо­лее пяти метров. Удивляет ее неподвижность и мощные лапы с большими черными когтями, которые, так и кажется, сейчас во­пьются в камень. Оперение буро-коричневое, перья крупные. Хвост в основании с белым пятном, шея по бокам с желтизной. Не верится, что такая крупная птица, будучи совершенно здоро­вой, может так близко и так спокойно сидеть рядом с человеком.

   Глаза ее внимательно следят за каждым нашим движением, и стоило нам тронуться с места, как один-два мощных взмаха кры­льев - и она уже недосягаема для нас. Едва увидели размах ее крыльев, сразу определили - беркут. Что же он здесь делал? По­чему так близко подпустил? Ответы нашлись сразу. На снегу на­следил заяц. Выбрался он из-под камня, сделал несколько за­мысловатых кругов и снова ушел под камни. Беркут охотился на зайца. Подошли мы к нему близко потому, что шли против вет­ра, а он сидел за громадным камнем в глубокой нише. К тому же встретить людей на такой высоте и в такую погоду он, конечно, не ожидал, да и подошли мы сразу с двух сторон.

   Обсуждая, спускаемся ниже, к теплу и солнцу. Однако туча успела спуститься до самого перевала. И вот мы оказываемся на границе двух времен года. За спиной - зима, леденящий ветер и даже снежный буран. Перед нами внизу - яркое солнце, буйная зелень весны. Правда, на перевале и на альпийском лугу под ним еще белеет снежный покров, но нижняя кромка его совсем неда­леко. Ветер еще задувает, но порывы не такие уж сильные, и солнце заметно пригревает. По заснеженному можжевельнику весело хлопочет большая стая яркогрудых снегирей. Они то и дело ныряют под шапки снега на ветвях стланика и появляются оттуда с черными ягодами в клюве. Ловко и быстро расклевыва­ют их.

   - С каждым метром спуска с перевала становится теплее. Солнце пригревает, снег уже мокрый. Еще ниже на тропе появ­ляются робкие и слабые вначале ручейки. На альпийском лугу по тропе бежит бурный весенний ручей. Нижняя кромка снега за день поднялась метров на сто выше по склону горы. Ловим в воз­духе запах дыма лагерного костра.

   Ускоряем шаг, но неожиданно натыкаемся на крупный ко­шачий след на снегу. Рысь! Утром его не было. След уводит нас в соседний парковый лиственный лес. Следов там очень много. Лиственницы старые, толстые, низкие и корявые. Высота их не более 12 - 15 м, а толщина в полтора-два обхвата. Почти каждое дерево не один раз расщеплено ударами молний и поломано вет­рами. Многие имеют дупла. След приводит к самому, наверное, толстому дереву с огромным дуплом от самых корней. Рысь здо­рово потрудилась у этой лиственницы. Из дупла выброшено все. Труха и мелкий хлам усеяли снег вокруг дерева. С опаской огля­дываем толстые раскидистые ветви, заглядываем в дупло. Хотя и с трудом, но два человека забрались в него, но тут же в испуге выскочили. Внутри дупла над их головой кто-то завозился, по­сыпались гнилушки. У страха глаза велики. Показалось, что там большой зверь. Когда же палками разворотили все гнилушки, оттуда вывалилось на снег несколько маленьких мышат, встре­ченных невероятным хохотом. Ясно, зачем рысь выгребала все из дупла, ей нужны были мыши. По следам рыси мы исколесили весь лес. Нашли, наверное, до сотни дупел. В некоторых из них - чьи-то крупные кости, в других и чаще всего - заячья шерсть, птичьи перья и даже колючая шкурка ежа. Да, лагерь у нас, ока­зывается, стоит на территории рысьего царства!

УРАГАН В НОЧНОМ ЛЕСУ

   В первой половине дня на главной вершине мы намерзлись в снежном буране и леденящем северном ветре, оказавшись в ла­гере, радовались яркому солнцу, теплу и полному безветрию. Однако радость оказалась непродолжительной. Вскоре после обеда спустившийся с вершины вместе с тучей ветер захватил и наш лагерь. Дым костра начал мотаться из стороны в сторону, а вершины елей закачались вразнобой во все стороны. С каждой минутой ветер крепчал. Потеплело. Туча, спустившаяся к нам с вершины, прямо на глазах начала сгущаться, почернела. В это время где-то далеко внизу под горой возник мощный гул. Через несколько минут стало ясно, что он идет в гору, накатывается на нас. Кругом все застонало, заскрипело и затрещало. Палатки на­дулись пузырями, пытаясь превратиться в шары, готовые вот- вот сорваться и улететь.

   Бросились спешно укреплять нижние колья палаток. Накры­вать палатки полиэтиленовой пленкой и закреплять ее попарно связанными жердями. Углубили дренажные канавки вокруг па­латок. Костер обложили каменными валунами из ручья и еще раз окопали. Заготовили большое количество сухостойных де­ревьев в расчете не на один день плохой погоды. На все это уш­ло часа два.

   Тем временем вокруг лагеря начиналось настоящее буйство непогоды. Успели поужинать и по привычке собрались у костра. Погода нагоняла уныние. Сидели молча, наблюдая за игрой пла­мени в догорающем костре. Ветер завывал на тысячи голосов.

   Ночь спустилась внезапно и такая темная. Деревья вокруг лаге­ря стонали, трещали, готовые под напором ветра начать ломать­ся, как спички. Таежный еловый лес, что начинался сразу ниже лагеря и раскинувшийся в любую сторону на десятки километ­ров, страшно гудел. Костер потихоньку догорал.

   На некоторое время нарастание буйства непогоды как бы за­держалось. Мы уже подумали, что стихия израсходовала все свои силы и ничего страшного не произойдет. Как обычно, тури­сты просят рассказать что-нибудь интересное и немного страш­ное. Начинаю рассказ. Сидим плотно друг к другу на бревенча­том срубе вокруг костра. В костре тлеют красные угли. Темная ночь. Только белеют лица сидящих вокруг костра ребят. Угро­жающий гул таежного леса да вой над головой разбушевавшего­ся ветра. В самый острый момент рассказа слышу шепот класс­ного руководителя: «Мальчики, подбросьте хоть немного хворо­ста! Двое мальчиков, не вставая с места, берут у себя за спиной по охапке сухого елового лапника и бросают его на жар костра. Вспыхивает яркое пламя, осветив все вокруг на десятки метров.

   В этот момент за ручьем встает на дыбы медведь, грозно ряв­кает и бросается в гору, подальше от огня. Ручей в этом месте не имеет обычных кустарников, вода бежит по кочкам в траве и все хорошо видно. Повскакав с мест, ребята бросились в палатки. Медведь, удаляясь дальше в гору, продолжает еще рявкать. Ря­дом со мной осталась сидеть одна девочка. Сидит, не шевелится и молчит. Подкидываю дрова в костер. Зову всех к огню. Объ­ясняю, что произошло.

   Медведь не думал нападать на нас. Он больше нас перепугал­ся. Шел снизу из-под горы, а ветер относил запах кострового ды­ма и наши запахи в гору. Ночная темнота, шум ветра, непрерыв­ный треск и скрип деревьев не позволили ему своевременно ус­лышать и увидеть нас. Объясняю, что от медведя спасаться надо не в палатках, стоящих в густом ельнике, а у яркого костра. «Вот смотрите на Лену. Она одна не испугалась медведя. Осталась си­деть у костра!» Все с интересом и завистью смотрят на Лену. Она, наконец-то, открывает рот и произносит: «Я так напуга­лась медведя, что у меня от страха отнялись ноги и я не смогла ни бежать, ни кричать!»

   Раздался оглушительный хохот. Смеялись все. Долго. До слез. Смеялись и над Леной, и над собой. Над общим страхом, внезапной паникой и над своей спринтерской способностью за одну секунду от костра умчаться в палатки. Смех оказался хоро­шей разрядкой общей напряженности. Через полчаса, успокоив­шись, разошлись спать по палаткам.

   Однако спать в эту ночь никому не пришлось. Главные собы­тия только наступали. Ветер снова начал усиливаться. Костер пришлось залить водой. Сила ветра с каждой минутой нараста­ла. Палатки рвались из стороны в сторону, словно пытаясь со­рваться с привязи и умчаться в неведомую даль. Ветер перешел сначала в шквалистый, а затем к двум часам ночи в настоящий ураган. Деревья наиболее высокие и старые трещали, ломались. Время от времени с треском и шумом валилось и гулко ухало упавшее на землю наиболее крупное старое дерево. Хорошо еще, что лагерь мы поставили в молодом ельнике. Поблизости ни одного крупного дерева. Сухостойный лес находился по дру­гую сторону ручья и немного выше нас.

   Максимальной силы ураган достиг к пяти часам утра. К это­му времени так потеплело, что в палатках стало душно и жарко! Начало светать. На фоне светлеющего серого неба стало видно, как длинные тонкие вершины елей гнулись и раскачивались. Низкие серые тучи быстро проносились над лесом, рваными ку­делями, как руками, хватались за их вершины. Порой начинало казаться, что это ели тонкими гибкими хлыстами своих вершин секут и рвут на части тучи. Как бы аккордом разбушевавшейся стихии было неожиданное падение где-то по соседству с нами ог­ромного лесного великана. Удар был таким сильным, что, каза­лось, земля вздрогнула.

   В тот же момент хлынул сильный ливень. Косой, крупный, он хлестал по палаткам, заглушал голоса. Такой ливень сгонит весь снег в гольцовой зоне. Вся вода, а главное, такое ее количе­ство - все хлынет на нас. Наше спасение, что палатки мы уста­новили на жердяных площадках, поднятых от земли достаточно высоко. Под грохот ливня, утомленные тревожной, бессонной ночью, засыпаем. Однако сознание высвечивает один факт. Та­кой ураган, буйство стихии, сильнейший ливень и ни одного раз­ряда грозы!! Это так необычно!

   Просыпаемся в девять утра, разбуженные наступившей ти­шиной. Лес молчит. Только многоголосое журчание вокруг нас. Выскакиваем из палаток. Возгласы удивления. Мы оказались на миниатюрных островках. Шесть островков на месте лагеря. Пять палаток и костровище. Кругом вода. Она стекает не отдельными ручейками, а идет через лагерь по всей поверхности склона сплошным потоком в несколько сантиметров. Как хоро­шо, что все у нас установлено, даже костер, на возвышенности. Вот когда все поняли, зачем нам нужно было разводить костер не в яме, а на бугре.

   Быстро обуваем сапоги. Разводим большой жаркий огонь. Делаем жердяные настилы-дорожки от каждой палатки к кост­ру. Не ходить же все время по воде. Все довольны, что вчера, по­суху, наготовили много дров для костра и жердей из сухостоя. Даже сейчас, после такого буйства стихии, мы никакого неудоб­ства не испытываем. Ливень прекратился, наверное, более часа тому назад, но вода продолжает прибывать. Пока готовили зав­трак, ручей выходит из берегов и уже не журчит, а шумит. К концу завтрака ручей превращается в горную речушку - на другой берег уже не перебраться. Путь по траве вниз отрезан.

   Идем осматривать лес после урагана. Поднимаемся по тропе вверх, входим в парковый лиственный лес. Мощные лиственни­цы пострадали сильнее других деревьев. Почти у каждой лист­венницы поломаны толстые ветви, у многих срезаны вершины или расщеплены стволы. Из свежих сломов сочится янтарная смола. Деревья словно плачут. Лучше сохранились молодые ели, а вот у старых, более мощных, поломаны стволы. Жалко смот­реть на такие разрушения.

   Выходим на альпийский луг. Нижняя кромка снега за эти сутки ушла далеко вверх, северный перевал полностью освобо­дился от снега. Снег только на главной вершине. Она закрыта тучей. Даже отсюда видно, что там еще свирепствует ветер. Он рвет тучу на куски, бросает их далеко на восток. Но туча тут же восстанавливается вновь и, как ни странно, ничуть не умень­шается. Альпийский луг испорчен. Трава и цветы смяты, придав­лены головками к земле, лежит на земле и поломанная снегом молодая кислянка. Потоки воды довершают начатое разруше­ние. В струях воды безжалостно треплются поваленные на зем­лю цветы - нежно-белые, ярко-розовые, сиреневые и голубые. Лавина воды и сейчас все еще катится вниз по каменным валу­нам, по смятой траве сплошным потоком, продолжая разрушать все на своем пути.

   Собираясь уходить в лагерь, обращаем внимание, что по от­крытым местам луга перелетают с места на место, а то и просто разгуливают пернатые хищники. От такой непогоды пострадал и животный мир. Не выдержали испытаний водой мыши и леммин­ги. Пострадали гнезда пернатых, не успевших высидеть яйца. По­страдали и молодые выводки, не успевшие или не сумевшие уйти от разлившейся воды. Пернатые хищники справляют пир, подби­рая по лугу трупики погибших. Грустная картина. Огорченные, шлепая по воде, возвращаемся в лагерь. Вода пока все прибывает.

   Забегая вперед, скажу, что когда несколько дней спустя ухо­дили домой, то с огромным трудом перебирались через горные реки. Течение быстрое, глубокое. Через Синяк пришлось стро­ить мост из длинных жердей. Через Тыгын и Авняр переходили вброд по грудь в воде. Не все могли справиться с быстрым 1 уче­нием Тыгына. Выручили опять капроновые веревки. Держась за них, более опытные из нас сначала перенесли все рюкзаки, а по­том помогли перейти более слабым. При этом вспомнили, как в июле 1967 года туристы тирлянской школы, спустившись с Ире- мели, оказались отрезанными от дома этими же реками, разлив­шимися в результате дождей, вызвавших тогда наводнение. Вы­ручать туристов, перебрасывать их через реки пришлось на вер­толетах. Сейчас тоже много воды. И если бы мы возвращались после ливня не на четвертый день, а сразу же, то едва ли смогли бы перебраться через эти реки. К тому же очень много воды дал растаявший снег на главной вершине.

   В лагере застаем прежнюю обстановку. Кругом стекает во­да. Ручей угрожающе шумит. Вода в нем прибывает. После обе­да строим через него мостик из толстых валежин и идем по тро­пе вниз узнать, что там натворила стихия. У второго ручья обна­руживаем рухнувшую под напором урагана многовековую лист­венницу. Это она при падении утром потрясла землю. Такая ве­ликанша и рухнула! Каждый раз, проходя мимо, мы задирали кверху головы и любовались этим деревом. Привлекало оно к себе внимание еще и тем, что кто-то спрятал на вершине ра­диоантенну. Провод от нее искусно замаскирован по стволу, а нижний конец проводки спрятан в дупло в двух метрах от земли. Это казалось загадочным.

   Как-то с трудом верится, что напор ветра, какой бы он силь­ный ни был, смог свалить такое громадное дерево. Диаметр ствола поверженного великана достигал полутора метров, а ок­ружность ствола была около пяти метров. Ствол его внизу не могли охватить трое ребят. Им оставалось только сфотографи­роваться на память о нем, взобравшись и выстроившись в ряд на поверженном стволе. Сколько же ему лет? Если действительно больше шестисот, а специалисты называли цифру около восьми­сот, сколько же всего повидал он за свою жизнь?! Сколько еще лет пролежит на земле, пока не превратится в прах?!

   По тропе спускаемся до первого ручья из трех стекающих с вершин. Тут встречаем новый лагерь туристов из Орла. Пришли они сюда вчера под вечер. Никаких мер по защите лагеря от ура­гана не приняли. Какой ужасный вид имеет их лагерь после ноч­ного урагана! Прошел уже день, а они все еще не выправили по­ложения. Мокрые грязные палатки раскиданы на крупных кам­нях - сушатся. Вся одежда, вещи мокрые и грязные. Все сушит­ся, но плохо, все не организовано. Топливо не заготовлено. Мес­то для лагеря непригодно. Здесь никогда и никто не останавли­вался - мокро и грязно в любую погоду. Ураган и ливень, как они говорят, застал их врасплох, сорвал палатки, раскидал по от­крытому лугу.

   Сбились в одну кучу шестнадцать полувзрослых ребят, за­крылись поваленными палатками и так промучались всю ночь. Когда же полил ливень, они буквально купались в воде и, конеч­но, без костра. Утром, кое-как сварив завтрак, поели и, пригре­тые солнечными лунами, заснули. И только сейчас поднимаются после тяжелого сна. Приглашаем к себе в лагерь посмотреть, как надо ставить палатки и организовывать лагерное хозяйство. Идут толпой, оставив вещи в невероятном хаосе. По дороге под­бираем им место для лагеря. В нашем лагере они удивляются всему как какому-то чуду. Мои ребята начинают гордиться сво­им трудом! Пытаются скрыть улыбки, но они так и расплывают­ся по их рожицам. Приглашаем орловцев на ужин. Но им не до этого. Надо переносить лагерь. Заново оборудовать его. И ведь еще надо кучу всего пересушить до наступления ночи! Мои тури­сты добровольно идут помогать. Это хороший воспитательный пример взаимовыручки и дружбы.

НОЧНЫЕ СТРАХИ

   Три дня подряд нас мучила мокрота. Мокрые ветви деревьев и палатки. Сплошная вода под ногами. Снег растаял, дожди пре­кратились, но ручьи продолжают бушевать. Вокруг палаток сде­лали жердяные настилы. От палаток к костру дорожки шириной в две-три жерди. Вокруг бревенчатого сруба, возле костра, так­же настелили жерди. Получилось и удобно, и красиво, так как сделано все было аккуратно.

   Вчера ребята нашли на главной тропе старое железное вед­ро. Расшили его, выправили. Получился железный щит ориги­нальной формы. У вечернего костра единодушно придумали на­звание своему лагерю. И вот сейчас при входе в лагерь на дере­ве висит вывеска: «Гостиница Мокротьё». Все довольны метким названием.

   В непогоду, да еще при таком изобилии воды, забираться по мокрым скользким камням на скалы и гольцовые осыпи очень рискованно. Вынуждены много времени проводить в лагере. Чтобы не было скучно, занялись изготовлением сувениров. Ма­териала для этого по соседству оказалось более чем достаточно. На старых толстых лиственницах кора в нижней части ствола имеет форму толстых и широких брусьев, вертикально идущих от земли на два-три метра вверх по стволу. Сечение этих брусь­ев коры 15 на 15 см и даже толще. Кора хорошо режется карман­ными ножами, мягкая и в то же время прочная. Все режут, стро­гают и даже шлифуют (камнями из ручья) различные фигурки. Кто делает походные ложки, кто фигуры различных животных и людей. Некоторые делают красивые шкатулки. Подсказываю ребятам, что хорошо отшлифованные и покрытые дома лаком все изделия будут выглядеть красиво. Двое суток были увлечены интересной работой.

   Двое самых активных и энергичных ребят Володя Я. и Саша А. занялись скульптурой. Договорившись со мной, нашли в сто­роне от лагеря в глухом ельнике три сломанных сухостойных де­рева, стоящих рядом. В течение двух дней в обстановке, как они сами выражались, глухой секретности, обтесали и вырубили трех идолов. Один большой и высокий в центре и два поменьше по сторонам. Сделали это очень умело. Придали им не только фигуры людей, но и каждому характерное выражение лица. Та­ланты, оказывается, могут открываться совершенно неожидан­но. Свою работу пока сумели сохранить от своих товарищей в секрете. Вокруг идолов расчистили площадку для будущих игр. Позднее она пригодилась.

   Все это было позавчера и вчера. Сегодня нас разбудило пе­ние птиц и яркое солнечное утро. Лес ожил, повеселел. На вет­вях деревьев шныряют во все стороны мелкие певчие птички. Чуть ли не на каждой ели, на тонкой вершинке сидит маленький серый солист и, подняв головку в голубое утреннее небо, стара­тельно выводит различные трели. Это поют пеночки, зорянки и малиновки.

   После завтрака спешим на южный перевал. Там самое сухое место. К поломанному ураганом лесу все еще не можем привык­нуть, пока идем по лесу, сокрушаемся каждому поверженному великану. И вот альпийский луг явно порадовал. Снова зазеле­нел и зацвел яркими цветами. Особенно поражаемся кислянке. Рядом с поломанной полезла из земли новая. Едим кислянку в большом количестве. Знаем, что нежелательных последствий ни у кого не будет. А вот силы и энергии заметно прибудет. Любой крутой подъем осилишь. Вот где скрыт жизненный эликсир!

   Поднимаемся на перевал. У него сегодня удивительно наряд­ный и праздничный вид! Так много цветов! Ярко выделяются жел­тые, голубые и фиолетовые шапки - шары горного лука. Зацвета­ет и сиреневая альпийская астра. Но больше всего поражают кар­ликовые малютки ели. Они уже отцвели. Сейчас на их веточках вертикально стоят тоненькие миниатюрные фиолетовые шишеч­ки. Елочки меньше метра, а на ней с полсотни таких шишек-све­чек. Чудо как красиво! Целый день провели на перевале. Изучали каждый его уголок. Везде все ново, необычно и очень красиво.

   На открытых солнцу камнях большое количество змей. По­дойдешь к такому камню, а на нем греется на солнце, свернув­шись клубочком, змея. Ее, конечно, можно понять! После нео­жиданного снегопада, холода и мокроты так приятно полежать на теплом камне, погреться в лучах солнца! Мы и сами делаем так же: раздеваемся и часами лежим на таких камнях, греемся и загораем. Иногда находили по соседству друг с другом по две-три змеи. Каждый раз они охотно уступают нам дорогу, быстро ис­чезая под камнями.

   В лагерь возвращались возбужденные, полные впечатлений. Где еще можно увидеть подобную красоту? Что может быть красивее природы южного перевала Иремели?! Возвращались с полными руками, набрали черных, прошлогодних ягод можже­вельника, пучки горного лука и целые охапки отличнейшей кис- лянки. В лагере за день стало заметно суше. Смятая водой трава поднялась. Полезла новая трава, буйная, зеленая, появились цве­ты. Распустились золотистые купавы. По всему косогору между палатками и костром голубыми кучками зацвели фиалки.

   Вечером после позднего ужина, как всегда, разместились у костра. На лагерь опустилась непроглядная ночь. И как в таких случаях бывает, вдруг по соседству с лагерем раздалось уханье! Голос мощный, трубный. Кратковременное молчание. И снова. У-у-х-х, ш-у-у-б-б-у-у! У-у-х-х! Ш-у-у-б-б-б-у! Все вскакивают с мест, всматриваются в ночную темноту. Звуки продолжают раз­даваться то с одной, то с другой стороны лагеря. Создается впе­чатление, что весь лес наполнился этим уханьем и требованиями выдачи шубы. С такими звуками и требованиями ребята встре­чаются впервые.

   Объясняю, что это ухает всего навсего один филин, беззвуч­но облетающий наш лагерь по густому ельнику. Оказывается, филина никто еще не видел. Чувствую, что все плохо верят мо­им объяснениям, сомневаются, их смущает зычность голоса. Уверяют, что по силе звучания такие звуки может издавать только кто-то массивный. Разве может птица издавать такие звуки? Чтобы убедиться, предлагаю организовать облаву на хо­зяина звуков. Желающими оказываются все. Выстраиваемся длинной цепочкой. Объясняю, что очень осторожно, не спеша, будем обходить те места леса, где будут «Ухать» и просить «Шу­бу». Наблюдать нужно за верхней частью деревьев. Ловить на фоне серого неба взмахи крыльев.

   Движемся цепочкой - неводом по лесу в гору, в сторону близ­кого альпийского луга. Отжимаем звуки к открытому месту. Впереди продолжается уханье. До боли в глазах всматриваемся в кроны деревьев, ищем взмахи крыльев, движение полета. Нет ничего. Филин прекрасно видит нас, близко не подпускает, свое­временно перелетает. Словом, затеял с нами игру. Однако мы должны его перехитрить - выжать из темного леса на открытый альпийский луг. Филин продолжает ухать и настойчиво просить шубу. Лес редеет. Становится чуть светлее. Кольго облавы сжи­мается. И вот, когда уже начинаем выходить из лс -а, уханье умолкает и мы замечаем в ветвях последнего на опушке леса де­рева пару светящихся глаз. Все замирают на месте. Глаза же ве­дут себя неспокойно. Все время перемещаются. Дерево - лист­венница. Ветви крупные, крона редкая. Глаза перемещаются вдоль ветки. Время от времени исчезают. Снова вспыхивают. Оказываются на другой ветке. Много выше. Кто-то шепчет, что это, наверное, рысь. Вспоминаем, что три дня назад по свежему снегу видели здесь рысьи следы.

   И в этот момент чуть впереди и левее внезапно раздается не­вероятно мощное и грозное рявканье. Такое громкое, что медве­дю так никогда не рявкнуть. Все моментально бросаются ко мне, сбиваются в кучу. Потом, много позднее уже у костра, почти все признались, что в этот момент у каждого по спине, от пяток до головы, пробежали мурашки и волосы на голове шевелились. Сейчас же трясущимися от страха губами шепотом пытаются спросить меня - кто это может быть? Так же шепотом успокаи­ваю всех. Объясню, что бояться не надо. Это начинается новая самая интересная ночная игра со страхами. Редко кому может вы­пасть такое счастье в жизни. Нам же просто здорово повезло! Предлагаю всем лечь на землю, замереть и внимательно высма­тривать любое движение на фоне серого неба. Скоро начнется самое интересное представление. Еще раз прошу не бояться. Тот, кто так грозно кричит, сам нас сильно боится. Грозное рявканье продолжается с определенными интервалами и все время переме­щается слева направо. Словно этот кто-то задался целью обойти нас по кругу. Слежу за тем, чтобы рявканье не прекращалось. Ес­ли звуки стали слабее и интервалы реже, ударяю подвернувшей­ся под руки толстой короткой палкой по земле. Сейчас же с но­вой силой возобновляется мощное рявканье. Обращаю внимание ребят, что в звуках явно слышатся и собственный страх и жела­ние напугать нас. Тот, кто кричит, сам дрожит от страха, готов немедленно сорваться с места и убежать. Но чтобы решить, как дальше вести себя, он должен знать, кто же его испугал? Любо­пытство заставит его подойти к нам поближе. Зная об этой осо­бенности, продолжаю время от времени ударять по земле палкой.

   Затаившись, всматриваемся в горизонт над землей и вот ви­дим на фоне неба три фигуры диких косуль - самцов. Ведут себя очень странно. Спины слегка выгнуты кверху. Головы с рожка­ми высоко подняты на длинных шеях, повернуты в нашу сторо­ну. Движутся медленно, очень осторожно. Ноги поднимают вы­соко, но делают короткие маленькие шажки. Крадутся. Время от времени устрашающе рявкают, то по одиночке, то сразу два или три. В этом случае рявканье получается особенно сильным, раскатистым. Иногда останавливаются и всматриваются в нашу сторону. Напряженность их поз подсказывает, что в любое мгновенье они готовы сорваться с места и мигом исчезнуть. Сто­ило ребятам увидеть своими глазами, что так страшно рявкают самцы косуль, как сейчас же все успокаиваются. Начали перешептываться. Косули замерли на месте. До них не более 15 мет­ров. Придерживаю ребят, чтобы не шевелились и не шептались, а сам начинаю рядом с собой ворошить рукой на земле прошло­годнюю траву. Косули как по команде сразу поворачиваются на звуки и снова стоят без движения. Теперь уже и мы не можем шевельнуться. Ждем, что будет дальше. Минуты идут, по себе чувствую, что ребята устали находиться в напряженных позах, без движения. По моим расчетам, косули должны приблизиться к нам еще метров на пять, а затем уже наступит неминуемая раз­вязка! В этот момент происходит непредсказуемое.

   Кто-то быстро и бесшумно проносится над нами, пикирует и еще быстрее взмывает вверх. Один из мальчиков хватается ру­ками за голову и испуганно вскрикивает. Все вскакивают. Косу­ли особенно сильно рявкают, делают гигантский прыжок в сто­рону и с шумом исчезают из поля зрения. Что же произошло? Все до крайности возбуждены. Кое-как успокаиваю. Выясняет­ся, что, увлекшись игрой с косулями, мы забыли, что преследо­вали филина. Забыли про светящиеся глаза в кроне лиственни­цы. Оказывается, мы все-таки загнали туда филина. Пока на­блюдали за косулями, а косули за нами, филин наблюдал и за на­ми и за косулями. Наблюдал и тоже затаился. У одного из маль­чиков на голове была светлая фуражка. Лежа на земле, он, ко­нечно, шевелил головой. Эти движения филин принял за зайца. В самый напряженный момент, когда и мы и косули замерли в тишине, филин снялся с дерева, быстро спланировал на нас, схва­тил когтями светлую фуражку с головы и скрылся с добычей. Крик пострадавшего и последовавшая за этим общая паника в такой напряженной обстановке были, конечно, совершенно ес­тественны. Напуганные косули еще долго рявкали в самом даль­нем углу альпийского луга. Мы же, сбившись в кучу, с волнени­ем обсуждаем события. Все почему-то трогай пострадавшего за голову, словно хотят убедиться, на месте ли голова. Делятся впечатлениями. Никто из ребят никогда в жизни не наблюдал так близко косуль и такой «наглости» филина. Мало того, выяс­няется, что вообще ни косуль, ни филина никто до этого не ви­дал. Столько впечатлений за такой короткий срок и в такой не­обычной обстановке!

   Незаметно трогаю группу с места, двигаемся к лагерю. Всю дорогу наперебой ребята продолжают делиться впечатлениями. Отзываю в сторонку Володю Я. и Сашу А. и шепотком подсказываю одну мысль. Объясняю, как и что сделать. Согласно кивают головами и быстро исчезают. Тем временем незаметно увожу группу в сторону от лагеря. Никто не замечает, что мы «сбились с пути». Подходим к густому ельнику, где у нас стоят недавно из­готовленные идолы. Об их существовании ребята не знают. Пред­лагаю всем сохранять полную тишину, максимальную осторож­ность, но никого и ничего не бояться. Стоило только об этом пре­дупредить, как все заинтригованы и начинают ждать новой встре­чи с неизведанным. Осторожно раздвигаем ветви молодых елей и сразу оказываемся на площадке перед идолами. В кромешной темноте елового леса, в десятке метров от нас ярко светятся хо­лодным светом три пары человеческих глаз. Освещения достаточ­но, чтобы видеть черты лиц всех трех идолов. В ногах у идолов на­ходится светящаяся куча, которая подсвечивает основания и кон­туры фигур лесных хозяев. Эффект получился огромный. Все за­мерли и некоторые даже начали пятиться. Всматриваемся в лица идолов, а в это время два из них спокойно и медленно начинают разводить руками, поднимая их вверх. В зажатых ладонях светит­ся такой же мертвенный холодный свет. Шевеля руками, идолы молча приветствуют нас. Этого не ожидал и я. И надо же случить­ся такому, что в это самое время над головой у идолов на высокой ели вдруг снова ухнул филин. Это было так неожиданно, что все как один присели в страхе к земле.

   Нужно немедленно делать разрядку. Спокойно подхожу к идолам и на виду у всех вынимаю светильник из глазниц и про­тягиваю его в ладонях ребятам. Из-за спин деревянных истука­нов выходят Володя и Саша. В руках у них светильники. Это они за спиной у идолов разводили руками, приветствовали нас. Под­зываю всех поближе к идолам. Показываю светящиеся гнилуш­ки. Предлагаю каждому попробовать вставить эти светильники в пустые глазницы. Постепенно все успокаиваются. В момент расхватывают все гнилушки из «жертвенной чаши» под ногами идолов. Начинается игра со светящимися гнилушками. Филин в это время ухает уже на соседнем дереве и просит шубу. Испуг окончательно проходит. Всем очень понравилась затея с идола­ми. Осматривают и ощупывают каждого. Втыкают светильники и в глаза и в рот, пристраивают в нос и в уши. Наконец посыпа­лись вопросы: «Кто сделал идолов? Когда? Где взяли светящие­ся гнилушки?» Володя с Сашей стоят счастливые и довольные, их работа оценена по достоинству.

   Говорю ребятам, что еще вчера перед сном, осматривая лес, я обнаружил недалеко от лагеря, в дальнем углу сухостойного леса, светящиеся гнилушки. Решаем немедленно идти туда. А когда же спать? Ночь уже на исходе! Спать будем завтра - подольше. Как же быть с филином? Он все еще дает знать о се­бе. Договариваемся, что прочешем тщательно весь этот лес при ярком солнечном свете, осмотрим каждое дерево, постара­емся найти место дневки филина, а заодно и утащенный «тро­фей».

   Уже при подходе к сухостойному лесу, замечаем тусклое све­чение и на земле, и по стволам деревьев. Сухостойным этот лес, пожалуй, называть сейчас нельзя. После обилия выпавших осад­ков все кругом влажное, намокшее. Особенно гнилушки. Насту­пившее затем резкое потепление, видимо, создало благоприят­ные условия для развития и свечения микроорганизмов. Когда вошли в лес, оказались как в сказке. Светятся сломанные сучья и ветви на погибших стволах. Светятся догнивающие, упавшие деревья. Пожалуй, сильнее всего светятся корни свалившихся де­ревьев. Куда ни повернись, куда ни посмотри - всюду тусклое свечение и среди него отдельные яркие холодные огоньки. Дол­го стоим и смотрим, зачарованные таким неожиданным и краси­вым явлением. Темная ночь, мертвый лес, загадочно подсвечен­ный снизу каким-то фосфорическим светом. В хаосе поломан­ных стволов фантазия легко вырисовывает фигуры лесных чу­довищ. Светящиеся глаза, а их очень много, дополняют картину. Замечаем, что пара глаз перемещается. Появляется то на одном, то на другом дереве. Опять филин? Просто преследует нас. Не обращаем больше на него внимания.

   Сейчас все наше внимание приковано к такому загадочному и таинственному лесу. Как-то жаль, что наступит скоро день и вся эта ночная красота исчезнет. Пройдет всего каких-нибудь две недели, и ночное свечение прекратится - микроорганизмы закончат свою работу. Расходимся по лесу. Все трогают руками светящиеся гнилушки. Радуются такой красоте. Набирают с со­бой. Начинается новая игра. На тропе к лагерю движется цепоч­ка огоньков. Светящиеся гнилушки пристроили на головные уборы, на плечи. Натолкали в карманы. Несут в руках. Все све­тится и движется, мелькает вверх и вниз. Замечу, что в последу­ющие дни мы каждую ночь играли на площадке у идолов и в этом светящемся лесу.

   Ночные светильники принесли в лагерь. Разместили на со­седних деревьях, на площадках у палаток. Ночной лагерь сразу принял праздничный вид. Пока закипал чай на костре, подводим первый короткий итог событий прошедшего дня и особенно но­чи. Столько приключений за одни сутки!! Все единодушно при­ходят к заключению, что за это время узнали так много нового и интересного. И не просто узнали, а близко столкнулись и сами все пережили. Воспоминание об этом останется на всю жизнь. Многие даже твердо и решительно заявили, а потом и записали в походный дневник, что весь этот поход и особенно сегодняш­ние сутки - самое яркое и счастливое время в их жизни.

ВОСПИТАНИЕ ХАРАКТЕРА

   Последние дни июля. Туристы (8-й класс школы № 21) тяже­ло и трудно поднимаются по тропе на Иремель. Рюкзаки неподъ­емные - несем с собой снаряжение и продукты на 10 дней. Жарко и сухо. Часто приходится отдыхать. Всех пугало топкое, трудно­проходимое, высокогорное болото в конце подъема. И вдруг оно оказалось пересохшим и легко проходимым. Что случилось? Гла­зам своим не верим! Хотя и приятная, но все же беспокоящая не­ожиданность. В городе уже две недели ежедневно льют дожди. А тут на самой мокрой из всех мокрых гор сухо. С запозданием со­ображаем, что еще по дороге сюда мы все реки переходили вброд, по мелководью, а многие ручьи были даже пересохшие.

   На этот раз мы собирались побывать не только на Большой Иремели, но и забраться на Малую, а это на десяток километров дальше. Поэтому базовый лагерь должны были ставить у по­следнего родника под самым северным перевалом. Но если здесь так сухо, то последний родник, крайне ненадежный, может тоже оказаться пересохшим. Что тогда? Возвращаться назад? Или ид­ти много дальше от Большой Иремели? Уходим с главной тро­пы вправо, через оставшийся лес и альпийский луг под южный перевал. Там десятки глубоких и многоводных родников с пре­красной водой. Лучшее место для высокогорного лагеря. Все удобства налицо. Огромный простор. Много топлива. Обзор на десятки километров. Горы и горизонт - все ниже лагеря.

   Первые два дня с сухой и жаркой погодой, с прекрасной ви­димостью, позволили туристам все осмотреть на Иремельском Камне и на главной вершине Иремели. При этом по склонам Иремели обнаружили больше десяти снежников - больших и ма­лых. Один из них особенно привлек общее внимание. Все снеж­ники узкими языками по расщелинам гор вытянулись сверху вниз, а этот, на восточном склоне Жеребчика (северная часть Иремели), широкой и длинной полосой раскинулся поперек склона горы. Такое положение снежника необычно. С утра сле­дующего дня все были уже на этом снежнике и с огромным удо­вольствием катались по фирновому снегу. Можно было катать­ся в рдних купальниках и загорать. Захотелось погреться - сой­ди со снежника, ложись на теплые каменные глыбы и грейся, сколько хочешь.

   В полдень к нам подошли одна за другой две группы турис­тов. Одна из Миасса, другая из Учалов и тоже учащиеся. Нача­лось массовое катание. Дети, конечно, были в восторге. Взрос­лые же этих двух групп были чем-то встревожены. Отошли в сторону, что-то оживленно обсуждали. Через несколько минут двое из них направились ко мне. Попросили меня принять учас­тие в разговоре. Выяснилось, что, поднявшись на вершину Ире­мели с противоположной стороны и увидев нас на снежнике, за­спешили к нам и оказались в совершенно незнакомом месте. Ни одного привычного ориентира! Где же они находятся? Ясно, что их лагерь где-то далеко по ту сторону горы. Но как к нему отсю­да попасть? Не лезть же обратно через огромную главную вер­шину? Сумел добиться от них, что палатки поставили на левом берегу большой каменной реки с восточной стороны Иремели. Попасть туда можно, обойдя Иремель с севера. Другого пути нет. Пытаюсь объяснить подробно весь путь. Нарисовал схема­тическую карту местности с указанием троп к их лагерю. Одна­ко они по-прежнему продолжают бояться и не верят, что могут одни выбраться.

   В этот момент в нескольких метрах над голоъсй у нас появ­ляется страшная грозовая туча. Вылетела она на большой ско­рости из-за близкого гребня Жеребчика, под верхней кромкой которого мы находились на снежнике. Туча буквально навали­лась на нас, прижала к снежнику. Еще мгновение - и страшной силы грозовой разряд ослепил и оглушил нас. Спрятаться на сне­гу некуда. За пределами снежника тоже ни одного укрытия. Два- три грозовых разряда, и хлынул ливень. Быстро сбились в три живые кучи, натянули большие полиэтиленовые пленки - получилось три белых шара. Дождь больно хлещет сквозь пленку по головам и спинам. Еще больнее секут, хотя и редкие, но очень крупные градины с острыми углами и гранями. Молнии ежеми­нутно слепят глаза, невероятно сильный гром не только глушит и пугает, но и гонит на нас упругую ударную волну воздуха.

   Как все изменилось! Только что загорали в лучах теплого солнышка, под голубым ясным небом, катались по прохладному снежнику, слабый свежий ветерок обдувал нас. В воздухе, сорев­нуясь между собой, пели жаворонки. Рядом с нами по снегу бега­ли трясогузки. И вдруг началось настоящее светопреставление. Все спасение под пленкой. Через пятнадцать минут все прекра­тилось. Туча быстро пронеслась на восток, на глазах увеличива­ясь в размерах, разбухая, становясь сине-черной. По ней непре­рывно хлестали зигзаги и стрелы молний, но нам она была уже нестрашна. Однако на западе и севере, внизу по гребням гор ползли в нашу сторону новые тучи. Явно передышка наступила только на короткое время. Надо спешить в лагерь под защиту палаток и жаркого костра.

   Однако уйти не удалось. Как оставить в трудном положении миасцев и учалинцев?! До лагеря им ой как далеко! И как идти, они не знают! Возвращаться через главную вершину, через гро­мадные каменные кручи, сейчас после ливня не только трудно, но и опасно. Выход только один. Свою группу мне следует на­править в лагерь. Лагерь недалеко, тропа хорошая, всем до ме­лочей знакомая. Самому же вести наших гостей хотя бы до их тропы в обход Иремели. Однако моя группа вдруг решительно заявляет «нет»! Идем все вместе. Хорошие чувства и побужде­ния всегда нужно поощрять!

   С Жеребчика спускаемся на северный перевал, а с него на вос­точный. Обходим всю громаду Большой Иремели с севера. Выхо­дим на громадный открытый обрыв, перед спуском в горный цирк. На краю обрыва большой родник, вода из которого, пере­ливаясь, уходит вниз под огромные валуны каменной реки. Это один из притоков той громадной каменной реки, на берегу кото­рой там, внизу в «цирке», должны находиться лагеря миасцев и учалинцев. Показываю им тропу, которая выведет их к лагерям. Они в восторге. Горячо благодарят. Особенно рады взрослые. У них, как говорится, «гора с плеч» свалилась. Рады и мы за них.

   Несколько минут расставания и, три группы туристов расхо­дятся в разные стороны. Нам обратно вверх. Торопимся в ла­герь. Только начали огибать главную вершину, как на нас обру­шивается грозовой шквал. В одну минуту все смешалось. Не сра­зу разберешь, где небо, где земля. Каменные глыбы слева висят высоко над головой. Туча справа и сзади - под ногами у нас. Грязно-серые «кудели» тучи проносятся между нами. Сильный ветер. Молнии хлещут, одна догоняя другую! Грохочет гром. Быстро образуем «пленочный шар». Концы пленки руками не удержать, прижимаем их ногами к камням. И гроза, и начавший­ся ливень нам теперь не страшны. Только град опять ставит шишки и синяки на головах и спинах. Пятнадцать минут вот-вот сейчас закончатся, и снова обрадует солнышко. Однако буйство стихии еще не закончилось, а мы слышим слева от нас, в камен­ных осыпях высоко над головой, крики о помощи. Девочек ос­тавляем под пленкой на тропе, сами спешим на помощь, лезем вверх по мокрым скользким глыбам. Дождь, словно стремясь не пустить нас, усиливается, но тут же выдыхается.

   Вскоре обнаруживаем в щелях под камнями трех мальчиков. От них узнаем, что еще выше в каменных осыпях растерялась це­лая группа школьников из челябинской школы. Потребовалось больше получаса, чтобы собрать почти всю группу. Нет руково­дителя и еще четырех туристов. Узнаем от ребят, что руководи­тель или подвернул, или сломал ногу. Остался наверху, с ним два мальчика идее девочки. Остальных отпустил самостоятельно спу­скаться с осыпей на тропу. Без руководителя они разбрелись в ка­менном хаосе. Некоторые потеряли и направление спуска. Гроза застала их врасплох. Конечно, все сильно перепугались. Забились по одному-два в глубокие щели между каменными глыбами. На­чалась паника - крики о помощи. Наше появление сочли чуть ли не чудом. Вскоре мы нашли и пострадавшего руководителя. Все закончилось благополучно. Перелома не оказалось - вывих верх­него сустава ступни. Общими усилиями выправили. Сделали ту­гую повязку и спустили на тропу. Там, около наших девочек, со­бралась вся челябинская группа. Новые знакомства, оживленные разговоры. Однако с запада надвигается новый угрожающий гро­зовой шквал. Надо уходить, особенно челябинцам. Их путь далек и труден, а мы все-таки у себя дома. Один из наших мальчиков да­рит на прощание пострадавшему свою палку, которую он нашел еще на снежнике. Расходимся в разные стороны.

   Едва забираемся на свой «северный» перевал - самый высо­кий, как на нас обрушивается новый грозовой ад. Здесь он еще страшнее. Туча по обе стороны перевала. Накрыла и нас. Мы оказываемся в ее центре. Видимости нет. В туче темно. Молнии ослепляют сильнее. Стоит оглушительный грохот. Спасает опять «пленочный шар». Однако на этот раз туча не спешит ухо­дить. Ливень и град прекращаются, но начинается нудный холод­ный дождь. Заметно холодает. Когда кончится дождь - неизве­стно. Время идет. Решаем больше не рисковать, идти в лагерь. Тем более, что пока выручали челябинцев, порядком намокли сами. Быстро спускаемся под перевал, потоки воды подгоняют нас вниз.

   Под самым перевалом в можжевеловом стланике натыкаем­ся на группу школьников (5-6 класс). Мокрые, озябшие, не име­ющие даже пленки для защиты от дождя и ветра. Ребята перепу­ганы, дрожат от холода. Некоторые потихоньку плачут. Мы да­же растерялись от такой встречи. «Что с вами случилось? Где у вас старшие?» С трудом добиваемся ответа. Оказывается, они из Верхнеуральска. Руководитель исчез еще до начала грозы. Вел их сюда в расчете поставить лагерь у последнего родника. Род­ник же этот исчез. Руководитель посадил группу на тропу. Сам же ушел, как он сказал, искать воду. Прошло несколько часов, а его все нет.

   Что делать с детьми? Укрытия здесь нет. Стланик не выше колен. Топлива нет. Хорошего костра не разведешь. На дымном костре детей не обогреешь. Оставлять их здесь нельзя. Холод­ный дождь продолжает идти. Решили забрать их с собой в наш лагерь. Там они высушатся и обогреются у жаркого костра. На­кормим их и напоим горячим чаем. Поставим им палатки рядом с нашими. Мои туристы рады такому решению. Несколько ми­нут сборов, и все готовы в путь! Но как быть с их пропавшим ру­ководителем? Рано или поздно он должен вернуться на это мес­то, где оставил детей. Трое наиболее опытных и более надежно одетых наших туристов остаются на тропе ждать появления про­павшего. Оставляем им свою пленку-спасительницу.

   Через полчаса мы в лагере. Поставили палатки. Высушились и обогрелись. После ужина сидели и «гоняли чаи», когда, нако­нец, наши ребята привели руководителя, учителя по труду. При этом рассказали, что, увидев на тропе вместо своих туристов на­ших ребят, он смутился. Понял, что его ждут. Не доходя до них, снял рюкзак и вывалил все содержимое в камни. Сверху при­крыл лапником. Только после этого подобрал все свои мокрые вещи (валялись рядом с тропой) и уложил их в рюкзак. Узнав, где его дети, в сопровождении нашего конвоя пришел в лагерь. Выяснилось, что детей он бросил не столько из-за поисков воды, сколько из-за явного браконьерства, искал и копал корни «ал­тын тамыра» - золотого корня. Целую кучу этих корней спрятал он в камнях у тропы перед встречей с нашими ребятами. Все ту­ристы были возмущены его поведением и демонстративно от не­го отвернулись. Весь вечер его игнорировали. Свою палатку ему пришлось ставить в стороне от лагеря. К нашему костру не под­ходил. Зато его ребята весь вечер провели у нашего костра, слу­шая наши рассказы и легенды про Иремель. Утром учитель по труду дал своим туристам команду возвращаться домой. Ребята были очень огорчены и расстроены. Уходить им не хотелось. Они же ничего не видели, даже на вершину Иремели не подни­мались - и вдруг домой! Жаль ребят, но мы ничем не могли им помочь. Зато как же тепло и по-дружески прощались!

   Так в течение двух дней ребятам пришлось при разных об­стоятельствах несколько раз испытать свой характер. И каждый раз испытание они выдерживали с честью.

ВСТРЕЧИ С НЕОЖИДАННЫМ

   Вот уже несколько дней подряд во второй половине дня на­чинаются сильные грозы. С утра и всю первую половину дня го- лубое-голубое небо. Свежая, умытая прошедшей грозой зелень лугов и леса. Море цветов на альпийском лугу. Чистый, прозрач­ный воздух, напоенный ароматом горных цветов. Замечательная видимость на десятки километров. С утра поют, заливаются за­рянки - малиновки. В небе не смолкает пение жаворонков. Вы­соко над головой спокойно и плавно вычерчивают свои замыс­ловатые большие и малые круги три беркута. Однако мы уже знаем, что все это обманчиво, и научились пристраиваться к гра­фику погоды. С утра смело можно идти в дальние походы. К пя­ти часам дня должны обязательно вернуться в лагерь, успеть по­обедать и сварить на аварийный случай ужин. Правда, сегодня мы немного просчитались.

   С утра направились на Малую Иремель, давно собирались, но все не удавалось. Вот и сегодня пошли, а потом свернули на боль­шой снежник. Немного прокатиться и посмотреть, как он ведет себя в такую жару, грозы и ливни. Удивительно, он все еще гро­маден, выглядит внушительно, хотя из-под него идет целая река талой воды. Как ни спешили, а времени потеряли много. Подъем на Малую Иремель начали по самому левому западному гребню. Ох, какая же она громадная, эта Малая Иремель! Почему малая? На несколько десятков метров ниже Большой! А по площади, по длине и ширине горного хребта, по крутизне склонов на запад­ную и северную сторону? Куда там малая! Подниматься оказа­лось труднее и сложнее, чем первоначально думали.

   К двенадцати дня, не забравшись и до половины верхней го­лой части горы, вдруг заметили, что сзади с запада нас настига­ет какая-то необычная туча, состоящая из отдельных редко раз­мещенных серых клочьев - «куделей». Откуда она взялась? Только что кругом не было видно ни пятнышка облаков, и вдруг целая туча, да еще такая странная. Продолжаем подниматься. Проходим очень интересный скальный лабиринт, но рассматри­вать его нет времени. Поминутно оглядываемся назад, беспоко­ит настигающая нас туча. Странной она кажется и по внешнему виду, и по характеру грозы. Молний нет. Гром же в туче глухо и непрерывно гремит. Точнее, даже не гремит, а как-то очень странно урчит. Урчит безостановочно. Туча, наконец, накрыва­ет нас. Мы оказываемся в промежутках между ее куделями. Каждая кудель диаметром три-пять метров. Между ними можно ходить, не задевая за них. Вся масса куделей, не нарушая общего строя, слегка наклонившись вперед, движется в одном направле­нии, словно тоже лезет вместе с нами в гору. Скорость их чуть больше, и они постепенно обгоняют нас.

   Первоначально было очень интересно находиться в такой ту­че. Кругом солнце. По склону горы, под каждой куделью ползет черное пятно тени. Наша цветная одежда ярко пестрит среди од­нотонной серой одежды куделей. Ухватиться бы руками за та­кую кудель и заставить ее тащить себя в гору, чтобы облегчить и ускорить подъем к вершине. Однако беспокоит непрерывное, не прекращающееся ни на минуту урчание тучи. Как вниматель­но ни осматриваемся по сторонам, выискивая источник урчания, обнаружить ничего не можем. Воздух странно вибрирует, мы чувствуем его частое-частое колебание.

   Через некоторое время туча накрывает нас. Мы становимся мокрыми, хотя никакого дождя нет. Солнце по-прежнему ярко светит. И вдруг у всех начинают подниматься волосы на голове.

   Смотреть на товарищей смешно. Волосы мокрые, а целыми пря­дями приподнялись. У многих начинает покалывать ладони рук, словно иглами. В воздухе чувствуется запах озона. Тревога рас­тет. Не знаешь размеров опасности! А может, ее и нет? У всех одно желание - уходить поскорее из этой «странной» тучи! Рез­ко уклоняемся от курса - вправо. Там выход из тучи недалек. Сначала идем, потом ускоряем темп чуть не до бега. Вырываем­ся из тучи. Но не останавливаемся, стараемся уйти как можно дальше от этих странных серых попутчиков. Впереди на пути не­высокая скальная стена. Решаем на ней передохнуть. Забираем­ся на вершину скал и с их высоты, со стороны, наблюдаем за на­шей странной тучей.

   Перед глазами совершенно неожиданная картина. Кругом мир и спокойствие. Все так красиво, а в гору движется огромная армия серых солдат. Каждая «кудель» в туче - серый безликий солдат в общем строю, чуть прогнувшись вперед, упорно в раз­меренном темпе форсирует вершину горы. Урчание грома, сплошной приглушенный гул - это движение танков и другой во­енной техники, скрытой где-то в сером строю. Идет психическая атака неведомой цели, а мы случайно оказались в ее рядах. Как хорошо, что сумели выбраться.

   Дышим полной грудью. Приглаживаем руками мокрые воло­сы на голове. Больше они не голосуют. Ладони рук уже не пока­лывает. И воздух такой чистый, с ароматом незнакомых цветов. Время бежит. Мы продолжаем наблюдать за армией серых сол­дат. Вот передовые из них достигли вершины Малой Иремели, переваливаются через гребень горы, спускаются на другую сто­рону. Последние же части армии только еще заканчивают свой десант с воздуха. Где-то в середине горы касаются склона и тут же включаются в общее движение. Глухой рокот «военной тех­ники» еще долго накатывается на нас волнами.

   Что же все-таки это за туча? Что же это за удивизольная гро­за? Непрерывный гул или урчание при полном отсутствии мол­ний! Наконец, почему в этой туче так наэлектризован воздух? Во­просы пока остаются без ответа. Позже у костра в лагере мы все обсудим и будем искать ответы. Сейчас же ясно, что вершины мы сегодня не достигнем. Пора возвращаться в лагерь. По грозовому графику предстоит еще обязательная встреча под вечер с обыч­ной грозой. Ничего общего не имеющей со странной урчащей грозой, сопровождающей армию серых безликих солдат.

   Ходко идем под гору. И вдруг налетаем на целую рощу кар­ликовой березы. Какая же красота! Каждое деревце ростом не выше нас, а невероятно корявые ветви чуть ли не в узлы завя­занные, широко раскинулись во все стороны - особенно в юж­ном направлении. Листочки мелкие-мелкие, но ярко-зеленые. Половина корней торчит поверх грунта, и тоже все в многочис­ленных узлах, с большим количеством утолщений - наростов. Карликовая роща вытянулась по горе узкой полосой сверху вниз. По сторонам она ограничена двумя рядами невысоких скал. Только на юг она открыта солнцу. Растет эта роща, как ни странно, не на болоте, а на твердом грунте склона горы, удиви­тельно чистом, словно подметенном метлой. Трудно поверить, что растет она здесь без помощи человека. Уж очень все краси­во оформлено и хорошо продумано.

   Попытались спуститься вниз по этой роще, но она оказалась непроходимой. Ветви тесно переплетены между собой. Идем правой опушкой между рощей и скальной грядой. Любуемся каждым деревцем, каждой веткой. Не прошли и половины рощи, как из нее неожиданно выскакивают косули. Выскакивают с шу­мом, треском и грозным рявканьем. В два-три прыжка они пере­летают всю рощу и скрываются за противоположной скальной грядой. Впереди табунка серо-рыжеватый козел с ветвистыми рогами на голове - это он так устрашающе рявкал! За ним четы­ре-пять самок с малышами, козлятами. Все на высоких, тонких, стройных ножках! Сама грация. Как жаль, что так быстро скры­лись, не дали полюбоваться. Только и успели заметить, как мах­нули они нам на прощание ярко-белыми платочками подхвост­ников.

   В надежде еще раз повстречаться с косулями пробираемся и мы через ветви карликовых берез, перелезаем через каменную стену, забираем много восточнее, чем нам надо по пути в лагерь. Снова быстро спускаемся с горы и после карликовых берез по­падаем в заросли вереска. Высота их не больше метра, а пло­щадь большая, особенно в ширину. Пробуем перебраться через заросли. Не тут-то было! Вереск стелющийся. Хотя ветви ори­ентированы в одну сторону, но так перепутаны - ноги выдрать не можем! Стланик трехслойный. Верхний слой из живых веток с матовой зеленью. Средний слой - полуживые ветки, а вот ниж­ний слой из совсем засохших ветвей. Они-то и создают непрохо­димость зарослей. Пришлось довольно далеко обходить. Пока обходили, несколько раз поднимали с дневной лежки зайцев. За вересковой зарослью уже на выходе к перевалу между Малой и Большой Иремелью повстречались с карликовым еловым ле­сом. Высота елей не больше двух метров. Ели очень старые, сильно изуродованные временем и непогодами. Стволы и ветви корявые, поломанные, узловатые, заросли серо-зеленым мхом. Писатель Мамин-Сибиряк, побывавший лет сто тому назад на Иремели, хорошо описал этот карликовый еловый лес. Таким он стоит и сейчас, словно погрузился в состояние вечного сна. Космы серо-зеленого мха-бородача на стволах и ветвях придают ему сказочную красоту. Под ногами у деревьев ярко-зеленый ко­вер с огромным количеством мелких бело-розовых цветов. Это буйно цветет брусника.

   Идем вдоль карликового ельника. Внимательно присматрива­емся ко всему. Неожиданно поднимают неугомонный крик кук­иш. В этот же момент наткнулись на двух больших белых ушас­тых сов. Они крепко сидели где-то низко на замшелых ветвях карликовых елей. Однако не мы и не совы явились причиной от­чаянного крика кукш. Их кто-то встревожил чуть впереди нас. Сейчас они кричат, постепенно перемещаясь к правой опушке леска. Заинтересованные, спешим и мы туда. Выбегаем на опуш­ку и замираем. Перед нами по совершенно открытому месту, вверх по склону горы, огромными прыжками уходит большой бу­рый медведь. Кукши летят за ним, словно его гонят, преследуют. У всех пропало желание продолжать путь карликовым лесом.

   Переходим на другую сторону леса. На изуродованной, поло­манной ели сидит спиной к стволу, крепко ухватив когтистыми лапами толстую ветку, еще одна сова. Улетать не хочет. Горбо­носый клюв приоткрыт, красный язык непрерывно подрагивает. Сова сердито издает шипящий звук. Злыми большими глазами вращает из стороны в сторону. По сравнению с убежавшим мед­ведем она, конечно, невелика, а попробуй возьми! Обходим ее стороной и спешим в лагерь. В этот карликовый лес мы еще вер­немся. Уж очень он интересен!

   Впереди начинаются знакомые места. Мощные заросли сте­лющегося реликтового можжевельника нам хорошо известны. Вон среди них стоит небольшой, но интересный скальный гре­бень в форме петушиного гребешка, глубоко рассеченного вер­тикальными щелями, уходящими под землю. По легенде, здесь спрятаны под землей золотые «заклятые» клады Иремели. Подходим к этим щелям в скале. Второпях заглядываем в каждую щель и, конечно, не находим ничего. Кто-то, допив последний глоток воды, нечаянно роняет фляжку, и она, гремя по камням, летит в щель и исчезает. Пока пытались ее найти, выронили еще и нож из кармана. Ценность клада, по крайней мере, возросла.

   В лагерь успеваем прийти до грозы. Пока готовили обед, по­явились гости. Подошли два туриста из Белорецка, наши земля­ки. Их тоже подвел исчезнувший родник под северным перева­лом. Не найдя воды, они вынуждены были по нашему следу до­браться до нашего лагеря. Едва успеваем пообедать, как нача­лась гроза. Первые грозовые разряды рвались прямо над палат­ками и были очень сильными. В закрытых палатках, в зашнуро­ванных спальниках при закрытых глазах молнии буквально сле­пили. Раскаты грома сотрясали громадную вершину горы. Где- то что-то рушилось. Разряды проходили через одну-две минуты. Больше часа бушевала «сухая» гроза, потом хлынул сильный ли­вень. Налетел ураганный ветер. Пониже лагеря ломались вер­шины лиственниц, падали деревья. Весь вечер творилось что-то невероятное. Вода лилась с неба рекой! Как ни велик был страх перед такой грозой, усталость взяла свое. После двенадцати но­чи все начали засыпать.

   Гроза бушевала до утра. Утром поднялись поздно. Перед гла­зами предстал полный разгром. Роскошный альпийский луг смят, словно вытоптан тысяченогим табуном. Через луг идет из- под гольцовой зоны ливневая вода. Часть деревьев внизу поло­мана. В лагере все вымокло. Пришлось делать очередной выход­ной для просушки всего и наведения порядка в лагере. После обеда белоречане-земляки ушли домой. А в пять часов снова по расписанию началась очередная гроза, да еще какая!

ГРОЗОВОЕ ДЕРЕВО

   Сегодня шестые сутки подряд буйствует грозовая стихия на Иремели. Жалеем, что в предыдущий выход не сумели поднять­ся на Иремель. Видимо, не сумеем и сегодня. По всем признакам к вечеру снова будет гроза. Мы, конечно, не могли не заметить, что сила и мощь грозовых разрядов с каждым днем нарастают. Игра с грозой «в догонялки» и даже «в прятки» становится с каждым днем опаснее. Да и надоела изрядно. Сегодня до грозы идем ненадолго по северному гребню Иремели. Обходим по верхней кромке все огромное каменное плато вершины. Наш счетчик - шагомер, насчитал 12 км. При этом сколько нового мы обнаружили! Вся растительность на плато эндемики или ре­ликтовые. Многим растениям не только названий не знаем, но и никогда ранее их не видели. Крайняя северная точка гребня близко подвела нас к огромному и красивому хребту Зигальга. Мы оказались в очень удобном месте для его обзора. Весь хре­бет перед нами как на ладони. Огромное количество скальных гребней, каменных осыпей и каменных рек, гольцовых зон и альпийских лугов. Можно часами любоваться его красотой. Это, как и Малая Иремель, совершенно иной мир. Следующий поход должен быть только туда!

   С другой точки обзора заглянули мы сверху на отвесную скальную стену Бахты и на огромные топкие болота в верховь­ях рек Малого и Большого Авняра. В лагерь вернулись порань­ше. Что-то сегодня с самого утра всех беспокоило. Проверяем готовность лагеря к штормовой обстановке. Заново обтягиваем все палатки полиэтиленовой пленкой. Прочно крепим ее к па­латкам. Проверяем крепления палаток, еще раз окапываем их. Готовим массу дров для костра. Приводим в порядок лагерь, со­бираем личные вещи. По западному горизонту идет интенсивное скопление туч. Молнии уже секут эти тучи, но грома пока не слышно. Тучи объединяются в одну огромную черно-синюю, за­нявшую весь западный горизонт.

   После обеда сразу готовим аварийный ужин. Решаем остатки суток посвятить наблюдению за грозой. Поднимаемся выше ла­геря, под самую стену каменных осыпей. Находим удобное место. Размещаемся там, как в театре. Только садимся тесно друг к дру­гу. За спиной у нас каменная осыпь главной вершины. Она заго­родила нам всю юго-восточную часть неба. Кстати, эта часть не­ба нам сегодня и не нужна. Перед нами огромное, можно сказать, необъятное пространство на запад, где в ближайшее время ожи­даются интересные события. Впереди и внизу десятки горных хребтов протянулись с юго-юго-запада на северо-северо-восток. На юге мы видим горы у Белорецка - Малиновку, Кирель, Ялан- гас - по прямой 70 км. На северо-востоке горы у Златоуста - Уреньгу, Большой Таганай - это 80 км. По западному горизонту видны горы Ямантау, Машаки, Б. Шелом, Зигальга - это 60 км. И над всем этим пространством - огромный воздушный бассейн. Активно действующая часть его высотой до 3 км. Все это огром­ная сцена театра. Она видна нам во всем объеме. Ничто не заго­раживает этой сцены. Мы в этом театре маленькие песчинки - зрители, укрывшиеся в каменных глыбах под самой вершиной высокой горы. Конечно, мы могли бы устроиться с круговым об­зором. Для этого стоило только подняться на самую вершину го­ры. Но этого делать нельзя! В такие грозы очень опасно нахо­диться на вершинах высоких гор, тем более на Иремели, о кото­рой ходит худая слава, что она притягивает к себе все грозовые разряды. Все молнии бьют обычно в ее вершину.

   Для нас вполне достаточен обзор и в полнеба. Пока устраи­вались на местах удобнее и уютнее, события начали развиваться. Часа три шло формирование тучи. И все это время она практи­чески была неподвижна, только частые зигзаги молний хлеста­ли по ней. И вдруг все пришло в движение. Туча тронулась с ме­ста и всем огромным фронтом поползла в нашем направлении. Молнии стали хлестать ее все чаще и чаще. Начали доноситься отдаленные, сначала глухие, а потом все более мощные раскаты грома. Закатное солнце оказалось поглощено тучей. Шестьдесят километров до нас туча ползла два часа. Почти точно своим цен­тром накрыла Иремель и, конечно,, нас. Что тут началось!? Словно над Иремелью начала замыкаться мощная электричес­кая сеть. Поминутно размыкаться и снова замыкаться. Десятки молний одновременно прорезали тучу в направлении главной вершины. Быстро начало темнеть. Мы почувствовали себя со­вершенно одинокими в огромном воздушном пространстве меж­ду черной землей и черной тучей. Только яркие вспышки мол­ний высвечивали контуры гор внизу и клубящуюся активную ту­чу вверху. Кто-то предложил сосчитать количество одновремен­но сверкнувших молний. Быстро разбили все огромное воздуш­ное пространство на отдельные участки, и каждый стал считать в своем. Оказалось, что в туче длиной в 150 км одновременно сверкает до пятнадцати молний. И таких разрядов в минуту до десяти - пятнадцати. Попытались определить длину молнии. По­лучилось больше десяти километров. Зачарованные, следили за буйством стихии. Какой огромный расход электроэнергии! Гро­за длилась двенадцать часов. Очень жалеем, что с нами не было специалистов и соответствующей техники, чтобы заснять доку­ментальный фильм “Гроза на Иремели”. Даже присутствие в на­шей группе хорошего художника позволило бы создать непре­взойденный шедевр грозовой ночи.

   И вот мы стали очевидцами такого явления, которое не по­вторится и за сто лет жизни. В вершину горы Большой Шелом вдруг ударило одновременно с разных сторон до двадцати мол­ний. При подходе к самой вершине они все объединились в один мощный канал, который, как ствол дерева, на некоторое время повис над горой. На какое-то время над горой образовалось гро­зовое дерево. Дерево из молний!!! Разрозненные молнии вверху - это ветви. Объединенные в один канал у самой вершины - это ствол дерева. Этот эффект длился не мгновение, не минуту, а много больше. Как жаль, что никто не засек время! До этой го­ры по прямой 35 км. Гора эта со стороны смотрится как высокий стог сена с очень крутыми склонами. Верх горы почти горизон­тальный. Длина горизонтальной части около полукилометра. Толщина ствола грозового дерева равнялась примерно пятой ча­сти вершины горы, т.е. около ста метров. В момент разряда от­четливо было видно, что контуры верха горы засветились. Все пространство между ветвями грозового дерева также было под­свечено, что еще больше сделало его похожим на дерево, ветви которого одеты листвой.

   Такое явление в природе можно увидеть только случайно и забыть его нельзя. Все были поражены! Казалось, что разум че­ловека такого придумать не в состоянии! А тут вдруг природа со­здала, да еще с такой легкостью!! Пытаемся представить себе, что могло произойти с любыми живыми организмами, окажись они в этот момент на вершине Б. Шелома. А что если такой ог­ненный столб ударил бы не в Шелом, а в Иремель?! О последст­виях лучше не думать! А каким стоголосым раскатом грома со­провождался этот объединенный разряд в Шелом! После такого разряда к каждому новому, по соседству с нами, мы относились уже с большим уважением и осторожностью. Казалось бы, запа­сы электроэнергии в атмосфере должны уже иссякнуть. Пора грозе идти на убыль, а она все продолжает набирать силу. Центр тучи все еще висит над нами. Наконец наступает момент, когда все молнии бьют только в нашу вершину. Гора начинает букваль­но вздрагивать. Это мы четко чувствуем своими спинами, прива­лившись к каменным глыбам вершины. При каждом ударе мол­нии в вершину гора вздрагивает, трепещет словно живая. Время уже за полночь. Грозовой ад только еще начинает свирепство­вать, но мы уже устали. Вы, наверное, обратили внимание, что ни слова не сказано о дожде, о ливне, о граде? А их пока не было.

   Устав от непрерывного буйства молний, от невероятного грохота, мы спускаемся в лагерь. Подкрепились холодным ужи­ном и разошлись спать по палаткам. Забираемся в спальники. Жарко, но иначе нельзя. Только улеглись, как на лагерь обру­шился небывалой силы ливень. Казалось, что вода из тучи льет­ся рекой. Хлещет, прогибает полотнища палаток. Угрожая смять, раздавить их. Вода шумит и грохочет в каменных осыпях гольцовой зоны. Там образовались тысячи водопадов. Молнии все хлещут и хлещут пространство вокруг нас. Раскаты грома сливаются в один мощный рокочущий гул. Тревога за лагерь за­ставляет быть в состоянии готовности в любую минуту выско­чить из палаток. Но лагерь так основательно и своевременно приведен в надлежащий порядок, что приходится только радо­ваться за свою предусмотрительность. Уверенность, что все сде­лано хорошо, успокаивает нас, и мы под адский грохот крепко засыпаем. Просыпаемся только в редкие, внезапно наступившие паузы тишины, и тут же снова засыпаем. В одну из таких пауз вдруг слышим далекие крики и возбужденные голоса. Пауза бы­ла очень короткой и долгое время не повторялась, и мы больше ничего не смогли услышать.

   Просыпаемся поздно. Из-под гольцовой зоны продолжает идти ливневая вода. С погодой творится что-то неладное. Запла­нированный подъем на вершину отменяется. Все небо в кучевых облаках. Они ползут на Восток, вслед за вчерашней тучей, но ползут медленно, останавливаются. Долго толкутся на месте. Еще дольше перестраиваются и начинают осторожно двигаться назад - на запад. Вершина Иремели в это время дымится, рожда­ет маленькие размазанные облачка и выбрасывает их вверх - в атмосферу, пополняя общий строй облаков. Где-то рядом с нами, на востоке, при отсутствии туч два-три раза прогремел гром. С перевала спускаются редкие серые клочья тучи. Что, опять се­рые безликие солдаты? Сползая по перевалу, они отрываются от него и всего в десятке метров выше палаток плывут над лаге­рем на запад, к Большому Шелому. Плывут, но очень недалеко. Где-то над опушкой леса за альпийским лугом незаметно исчеза­ют, растворяются в воздухе.

   Чуть в стороне от лагеря возникает невероятно яркая слепя­щая вспышка, и тут же раздается ужасающий треск и грохот. Ус­певаем заметить, что в воздухе летят полствола лиственницы и ее толстые ветви. Только что у среднего родника стояла одино­кая лиственница, много раз изуродованная грозами. И вот сейчас от нее осталось полствола без единой ветки. Что это? Шаровая молния? И такой силы! Моментально залезаем в палатки. Команда - палатки зашнуровать. Пленки завязать. Всем укрыть­ся в спальники. За первым разрядом последовал второй...деся­тый...сотый! С перерывами в одну-две минуты и все неслыхан­ной силы. Позже самые опытные из нас утверждали, что за всю долгую жизнь такой сильной грозы не видали. А молнии тем временем, все рвут и рвут с треском небо над головой. Тучи нет. Светит солнце. Серые солдаты практически его не загоражива­ют и уползают на запад куда-то уже далеко. Невидимая линия, у которой они исчезали, переместилась далеко на запад, да и строй солдат стал гуще. Падают крупные редкие капли дождя.

   Через пару часов за невидимой линией серых солдат вдруг из ничего начала возникать и быстро расти новая свинцово-черная туча. Далекие и совсем не страшные молнии длинными стрела­ми секут эту тучу. Нам отчетливо видно, как по горам под этой тучей белыми отдельными полосами и пятнами ползут ливневые дожди. Весь грозовой шквал уходит далеко на запад. Однако нас продолжает беспокоить наша главная вершина. Она рождает все новые и новые тучи. Готовится над головой новая гроза. Торо­пимся поужинать. Едва успеваем разделаться с ужином, как ока­зываемся в новом грозовом пекле. Резко падает температура. Хлынул очень холодный дождик. Скрываемся в палатках. Те­перь нам уже ничто нестрашно. Лагерь в порядке. Палатки на­дежны, хорошо утеплены и защищены.

   Всю ночь шумела гроза и лил дождь. Лагерь крепко спал под шум дождя и изрядно надоевшей грозы. Следующее утро встрети­ло нас мокротой и холодом. После жарких дней и душных ночей вдруг такой холод. Утро серое. Вершина Иремели закрыта тучей. Туча ползет вниз по гольцовым осыпям до самого нашего лагеря. И только потом рвется на куски и уплывает на запад. Обычно, ес­ли Иремель начинает закрываться тучами, то это надолго. Делать тут больше нечего, надо снимать лагерь и уходить вниз.

После завтрака к нам подошла группа взрослых туристов из Семипалатинска. Они были очень удивлены порядком в нашем лагере - надежности крепления палаток, их водозащищенности. Оказывается, это их в позапрошлую ночь гроза застала под се­верным перевалом в наспех поставленных палатках. Ураган со­рвал палатки. В сильный ветер, под страшной грозой и ливнем, натерпевшись страха и сильно вымокнув, еле собрали палатки. Сбившись в кучу и завалив себя намокшими палатками, сами мо­крые, так и провели всю ночь. Полдня сушились, а затем полдня и следующую ночь снова мокли и к тому же мерзли. Знакомство с новыми гостями закончилось общим чаепитием у нашего кост­ра. Через час проводили семипалатинцев, а в полдень и сами вы­шли в обратный путь.

ЗАГАДОЧНОЕ ВОКРУГ НАС

   Давайте заглянем в историю человечества. Мы обязательно обнаружим, что как только начинается крушение существующе­го общественного строя, перестройка экономических отноше­ний, в умах людей начинается хаос. Старые идеалы ниспроверг­нуты, а новых еще нет. Падает общественная дисциплина. Рас­тут, достигая гигантских размеров, преступность, коррупция. Падает нравственность, рушатся моральные устои. Кажется, что общество находится на грани гибели. Люди устают от постоян­ных беспорядков, от неустроенной жизни. Начинают искать ус­покоения или спасения где-то на стороне от каких-то неведомых потусторонних сил. Бросаются в самые глубины религиозных верований. Создаются новые религии. Начинают верить в кол­дунов, целителей, в нечистую силу. В разные эпохи свои особен­ности, своя мода, свои течения.

   Вот и сейчас мы находимся в аналогичном состоянии. Броса­емся в крайности. Кто-то голодает, кто-то справляет «пир во время чумы», снова верим в загробную жизнь, в колдунов, верим разным предсказателям, астрологам и, конечно, верим в НЛО с пришельцами-инопланетянами, которые наблюдают за нами, изучают нас, а затем обязательно помогут нам, спасут. Кстати, сколько времени инопланетяне будут наблюдать и изучать нас? Ведь разговоры о них велись еще в Древнем Египте и даже еще раньше среди инков - народа Центральной Америки. Сейчас мы уже привыкли к тому, что все непонятное, с чем приходится встречаться в природе, обязательно приписывается проделкам инопланетян.

   Непонятное, не сразу объяснимое, мы можем повстречать в горах и в лесах нашего Белорецкого района. Надо только чаще бывать с природой один на один. Внимательнее вглядываться в окружающее, серьезно и грамотно разбираться в происходящем. Хочется рассказать об одном совершенно непонятном происше­ствии в других горах, не наших, но очень похожих на наши. Рас­сказал мне об этом товарищ по туризму в один из последних при­ездов ко мне. Происшедшее кажется невероятным, но в то же время является достоверным. Еще много живых свидетелей это­му, есть соответствующие документы.

   Группа туристов из города Екатеринбурга совершала турис­тический поход по Саянам. Состав группы - три парня и одна де­вушка. Возглавлял группу очень опытный и серьезный человек. Маршрут группы пролегал через один из водораздельных хреб­тов Саян. Поднимались на хребет с запада - по глубокому и очень длинному горному распадку, по дну которого с самой вер­шины хребта бежала очень бурная и шумная речушка.

   После нескольких дней пути очередная ночевка застала ту­ристов в самом узком месте распадка, где речка бурно прыгала по каменным глыбам крутого спуска, производя отчаянный шум. Место для ночевки было неудобное. Шум воды заглушал разговор и мешал спать. Однако на поиски другого места не бы­ло времени, быстро опускалась ночь. Палатку поставили на пра­вом берегу у самой воды в нижнем конце очень узкой поляны, уходящей верхним концом за отвесный гребень соседнего горно­го отрога. Ночь обещала быть теплой и душной. От реки подни­мался туман. Пока готовили ужин и укладывались спать, из-за гребня очень близкой горы, что начиналась прямо от противо­положного левого берега реки, выплыла огромная, совершенно круглая луна. Всех невольно поразили размеры луны, ее кажу­щаяся близость. Что-то в ней было необычное и непонятное. Свет ее и окраска чуть колебались, словно вздрагивали. Все ре­шили, что во всем виноват поднимающийся туман от реки. Он тем временем продолжал подниматься кверху, заполнил всю уз­кую долину над рекой. Туман, высокая влажность воздуха вызы­вали обман зрения. Создавали впечатление громадности луны и волнистости ее лучей. Палатку на ночь не закрывали, широко откинув в стороны полотнища дверей. Заснуть долго не удава­лось из-за шума воды. Все выражали сожаление, что не ушли с палаткой подальше от реки. Засыпая, кто-то сказал: «А луна нас сегодня явно гипнотизирует».

   Утром проснулись все одновременно и почувствовали какую- то тревогу, что-то случилось. Но что именно? Шум воды!... Где же он? Почему так тихо кругом? А где река? Или где же они сами, ес­ли тут нет реки? Ведь вечером палатка стояла на ее берегу! Палат­ка оказалась надежно закрытой, зашнурованной. Выскочив из па­латки, окончательно растерялись. Реки действительно нет. И мес­то совершенно им незнакомое. Палатка стоит под навесом боль­шой скалы, словно в гроте. Потолок и стены из черного камня с гладкой блестящей поверхностью. И что особенно странно - сте­ны и потолок испещрены какими-то письменами из прямых и кри­вых черточек, расположенных группами то вертикально, то гори­зонтально, вперемежку с крупными точками. Все это выполнено краской светло-шоколадного цвета. На выходе из грота, за палат­кой, лежит длинный, когда-то хорошо отесанный, а сейчас совер­шенно почерневший от времени, ствол громадной лиственницы или кедра, весь в зарубках, истесанный острым топором.

   Где же вещи? Все, что было в палатке, лежит на месте, что было вне палатки - того нет. Это уже беда. Остаться почти в на­чале похода без обуви, без продуктов и снаряжения - это уже не­шуточное дело. Бросились искать. За гротом оказалась знако­мая поляна, нижний конец которой упирается в реку. Появился и шум воды, а, следовательно, и сама река. Но самым удивитель­ным было то, что у реки четко были видны следы их собствен­ного лагеря. Лежали все их вещи, аккуратно уложенные рядами, как они разместили их вчера вдоль наружных стен палатки под навесом верхнего полотнища. Только вот сама палатка вместе с обитателями оказалась почему-то в другом месте.... Рядом, на самом обрыве над рекой, чуть дымилось их кострище с чайни­ком над потухшими углями.

   Вокруг костра на колышках сушилась обувь. Но что же все- таки случилось? Как могла палатка, а вместе с ней и сами тури­сты, оказаться чуть ли не в полукилометре от того места, где ло­жились спать? Сказать, что туристы оказались в полной расте­рянности, видимо, мало. Они буквально были ошеломлены. Не знали, что и думать! Можно предположить, что они сами ночью перенесли платку, чтобы избавиться от оглушающего шума во­ды, но они этого не делали. Все клянутся в своей непричастнос­ти к этому делу. Сказать, что они делали это под гипнозом, под чьим-то внушением... Но кто мог их загипнотизировать и когда? Наконец, как могли они знать, куда переносить палатку? Знать место, куда не проникает шум воды в реке? И что это за грот с таинственной и совершенно непонятной письменностью?

   Если не они, то кто же тогда перенес их палатку, да еще вме­сте с ними, а они ничего не слышали и даже не чувствовали? И зачем? Как зачем? Они же отлично помнят, что, засыпая, каж­дый из них высказал сожаление, что палатку не поставили по­дальше от реки! Кое-как позавтракали, собрали вещи и направи­лись дальше по маршруту. И тут, по привычке осматривая перед уходом место стоянки, кто-то внезапно вскрикнул, пораженный увиденным: далеко на западе над гребнем гор тускло поблески­вал в утренних лучах солнца серпик ущербной луны. Последняя четверть луны! А как же тогда ночью они засыпали под свет полной луны?! Да еще какой! Невероятно большой круглый диск полнолуния!

   Недоуменных вопросов и разговоров на эту тему хватило на весь путь до перевала на хребте. Однако сколько ни обсуждали ночные происшествия, ни одного разумного ответа на все слу­чившееся не нашли. Пробираясь тайгой вверх по речному рас­падку, туристы обратили внимание на то, что над перевалом вдруг появился вертолет. Через некоторое время еще один. Они долго летали то в одну, то в другую сторону вдоль гребня длин­ной горы, скрываясь на время то за северным склоном, то за юж­ным. Летали очень низко над лесом, высматривая что-то между деревьями. Создалось впечатление, что они ищут что-то в глу­хой и безлюдной тайге. Значит, что-то серьезное случилось. Тут же припомнили, что и вчера во второй половине дня они слыша­ли гул вертолетов. Ищут не первый день!

   Туристы ускорили шаги, заспешили на перевал. Когда подня­лись наверх, снова над лесом появились вертолеты. Теперь они явно шли на посадку, выискивая удобную площадку. Через не­сколько минут пути туристы натолкнулись на четко выбитую старую тропу. Она шла самым гребнем горы далеко с севера, пе­ресекала тропу туристов и скрывалась за близким южным скло­ном горы. Тропа была очень старой, глубоко выбитой, заросшей травой. А вот трава была смята, кто-то не так давно прошел по траве с севера на юг.

   Не сговариваясь, все четверо сразу сошли со своей тропы и пошли по свежему следу. В это время за спиной у них где-то ме­трах в пятистах сели вертолеты. На южной оконечности горы тропа начала спускаться глубоким и тесным распадком круто вниз. В самом начале спуска на тропе обнаружили погибшего крупного глухаря. Первое впечатление, что он еще жив. Просто летел с горы вниз, стал садиться на тропу и ткнулся головой в траву, даже крылья не успел сложить. При осмотре глухаря ни­каких ран и увечий не обнаружили. Ни капли крови, а глухарь мертв. Пока рассматривали глухаря, услышали за спиной голоса людей. Кто-то догонял их на этой тропе. Судя по голосам, людей было много, они громко говорили и быстро приближались к ту­ристам. Это была группа спасателей, высадившаяся с вертоле­тов. Выяснилось, что они уже два дня разыскивают пропавший отряд молодых геологоразведчиков.

   Несколько дней назад отряд геологов, закончив разведыва­тельные работы за северным склоном горы, должен был пере­базироваться километров на пятьдесят южнее. Вертолета в нуж­ное время не оказалось. Молодые геологи оставили на базе двух товарищей ждать вертолета, чтобы все хозяйство вертолетом перебросить по воздуху на новую базу. Сами налегке пошли пешком прямо через хребет. В первый же день пути связь по ра­ции с ними прервалась. На новой базе они так и не появились. Их товарищи, перебросившие все оборудование вертолетом на базу, на второй день подняли тревогу. Начались поиски. Вертолеты, просматривая сверху каждый клочок предполагаемого пути их следования, обнаружили сегодня в одном из распадков на южном склоне что-то очень похожее на их палатку. Сейчас спасатели спешили туда.

   Дальше пошли все вместе. Вскоре у самой тропы на нижних ветках кедра обнаружили застрявшую в развилке веток мертвую белку, а на земле вторую. Осмотр показал, что огнестрельных ран нет, а белки мертвы. Показалось очень странным, что пря­мо налету глухарь или белки погибают без видимых к тому при­чин. Распадок к тому времени начал сужаться до ущелья. С той и другой стороны к тропе подступили скалы странного светло­шоколадного цвета. Вот тут, наконец, и обнаружили палатку. Стояла она у самой тропы слева, а правее тропы находился глу­бокий родник - колодец, из которого выбегал ручей, дающий на­чало новой речке. Рядом с родником потухшее кострище с за­копченным чайником на сошках. Первое, что бросилось в глаза, что привело всех в состояние ужаса, это люди у палатки, люди у костра! Но в каком состоянии?! В каком виде?! Да это как раз те молодые геологи, которых ищут. Необычайный вид привел в ужас и спасателей, и наших туристов. В горле застряло комом дыхание. Было, отчего прийти в такое состояние. У палатки и у костра разместились люди в самых невероятных позах. С перво­го взгляда было видно, что никакая помощь им уже не нужна. Да едва ли и была нужна когда-нибудь! Ясно, что для всех смерть наступила сразу и почти мгновенно. У всех глаза широко откры­ты. На лицах выражение страха, невероятного ужаса. Все смот­рят вниз по оврагу на таинственные скалы. Левее палатки, при­валившись спиной к деревьям, сидят два молодых геолога. Еще один у входа в палатку, видимо, стоял на коленях и что-то выни­мал из рюкзака, левая рука еще держит рюкзак за верхний кла­пан, правая - в рюкзаке. В момент внезапной смерти он тоже по­смотрел вниз на скалы, в страхе отшатнулся назад и привалился спиной к другому соседнему рюкзаку.

   У костра парень и девушка лежат в неудобных позах. По по­ложению фигур можно представить себе, что они стояли у кост­ра, наклонившись над ним. Напуганные чем-то невероятным, по­вернулись вправо к скалам и от ужаса шарахнулись в сторону, повалившись на землю, причем парень едва не угодил в огонь костра. И все мертвы. Что такое они могли увидеть? Почему все мгновенно умерли? Врач из отряда спасателей никаких телесных повреждений не обнаружил.

   Распадок в горе был ориентирован строго на юг. Вид за ска­лами открывался самый прекрасный. Дни стояли солнечные. Ка­залось, что вместе с солнечными лучами всюду разливаются мир, спокойствие и красота. Все живет и радуется жизни! Самый тщательный осмотр места стоянки и ее окрестностей ничего по­дозрительного не обнаружил. Причин такой трагической смер­ти, казалось, даже выдумать не так-то просто. Погибших и все их имущество перенесли в вертолеты. Составили подробнейший акт осмотра места происшествия. Через пару часов распадок обезлюдел. Спасатели улетели на базу.

   Наши туристы посидели еще с полчаса растерянные, выби­тые из колеи и, надо прямо сказать, основательно напуганные всем происшедшим за последние сутки. День клонился к вечеру. Оставаться ночевать в таком красивом, но довольно жутком ме­сте не захотели. Вернулись на свою тропу и пошли дальше. Од­нако поход по маршруту явно разладился. В последние дни, куда бы ни шли, что бы ни делали, перед глазами продолжала стоять картина страшной, непонятной, необъяснимой трагедии с моло­дыми геологами. А тут еще предшествующие этому загадочные явления прошлой ночи! Решили вернуться домой.

   Через сутки - двое на обратном пути снова оказались в зло­получных местах. Заглянули и в страшный распадок, еще раз ос­мотрели место трагедии. Ничего нового не обнаружили. На этот раз их внимание больше всего привлекли загадочные скалы. Две скалы, удивительно похожие друг на друга, как сестры - близне­цы, близко стояли по обе стороны тропы. Что в них было зага­дочным? Наверное, цвет и форма камня. Светло-шоколадный, слегка блестящий. Поверхность наружных стен местами слои­лась, отдуваясь пузырями. Пузыри эти были разных размеров. Некоторые готовы вот-вот лопнуть. Они явно со временем ло­пались и осыпались вниз. У подошвы скал небольшие осыпи из мелкого шоколадного камня. Кубики и плитки из этого камня брали даже в руки.

   Из леса к железной дороге выходили через большой новый поселок, где разместились база и управление геологическими отрядами. Спасатели настойчиво попросили их зайти и подпи­сать акты и ряд других документов по трагедии в тайге. Хоте­лось, конечно, и самим узнать новости и причины трагедии. Ак­ты и протоколы подписали. Зашли к главному инженеру. Како­во же было их удивление, когда главный инженер объяснил, что причина так и осталась невыясненной и что все это происшест­вие овеяно сплошной таинственностью. Родителям погибших со­общили: «Погибли при исполнении служебных обязанностей в горах под внезапным камнепадом». Пора летняя, жаркая, и вре­мени прошло порядочно, развозить погибших по местам житель­ства их семей было уже практически невозможно. Всех похоро­нили на опушке леса за поселком.

   Туристы из Екатеринбурга были, конечно, возмущены. Но что можно было сделать? Сходили на свежие могилы, оста­вили по букетику лесных цветов. Молодых специалистов уже нет. Виноватых тоже нет. Причины смерти не только неизвест­ны, но и остались чрезвычайно загадочными...

   Загадочного в природе еще много. Много его и в наших го­рах и лесах. До трагедии, к счастью, не доходит. Но крепко по­думать есть над чем. Я всегда могу привести десятка полтора та­ких совершенно непонятных и очень интересных явлений приро­ды или событий, связанных с ними.

Книга: По тропам Южного Урала. авт. А. И. Дмитриев 2008 г.