Глава 10. Партизанская столица

25 августа 2020 03:23

138

0

Книги о Белорецке и р-не Прочнее стали

Главный редактор

В БОЙ, ЗА РЕВОЛЮЦИЮ!

   Буранная зима сменилась оттепелью. Апрель раскиселил дороги...

   Весна и начало лета восемнадцатого года были грозной порой. Иностранные империалисты и внутренняя контрреволюция объединились, чтобы нанести смертельный удар молодой Советской Республике.

   Американские, английские, французские и японские разбойники по-воровски подкрались к рубежам России и начали военную интер­венцию. Англо-французы захватили Архангельски Мурманск, японцы—Владивосток и Приморье. По науськиванию англо-французских и при тайной поддержке немец­ких империалистов организовали восстание против Советов на Северном Кавказе Корнилов, Деникин, Алексеев, а на Дону — генералы Краснов и Мамонтов. На Средней Волге и в Сибири, в результате происков англо-французов, подняли мятеж белочехи.

   Советское правительство разрешило чехословацкому корпусу вернуться на родину через Сибирь и Дальний Восток. По железнодорожной магистрали от Пензы до Владивостока расползлись эшелоны чехов. Около десяти тысяч их сосредоточилось на станции Челябинск.

   И вдруг заблестели на улицах города офицерские и генеральские погоны. Чехословаки арестовали членов Челябинского Совета и бросили в каторжную тюрьму. Начался грабеж населения. Власть перешла к эсерам и меньшевикам. За их спиной была казацкая белогвардейщина и иностранная буржуазия.

   Молодая Советская республика оказалась окруженной кольцом интервенции. Внутренняя контрреволюция отрезала страну от районов, богатых хлебом, углем, металлом.

   Точисский получил от Владимира Ильича Ленина специальное задание — имеющийся на заводах Белорецкого округа чугун любыми средствами доставить. 'Сормовскому заводу, работавшему на оборону страны.

   Белорецкие большевики привлекли к этому делу старого опытного караван­щика Ивана Ильича Домнина. Партийный комитет и Совдеп назначили комисса­ром каравана большевика Михаила Федоровича Павлова. Под их руководством построили в Авзяне 27 барок, загрузили 381295 пудами чугуна, приставили бое­виков и в навигацию отправили по старинному водному пути к Нижнему Новгороду.

   Караван барок с ценным грузом шел по Белой в бой за революцию.

   ... Ожил Дутов. Восстание белочехов снова привело в движение его свору. Под Оренбургом вновь образовался фронт. По ковыльным дорогам сбегались в Челябинск белоказачьи сотни. Вместе с чехословаками они начали готовить наступ­ление на степные города Верхнеуральск и Троицк.

   Заводы Северного Урала прислали на фронт свои отряды. Двинулись сюда боевики Самары. Рабочие отряды выслали Уфа, Стерлитамак, Богоявленск. При­шел на фронт и Верхнеуральский отряд.

   Уральский областной и Уфимский губернский комитеты партии назначили Точисского военным комиссаром Южно-Уральского округа. Он энергично руко­водил работой партийной организации по созданию отрядов Красной Армии.

   Костяком явились боевые дружины. Действуя через советы дружин и штабы, Точисский рассылал оружие по всем заводам и селам.

   На призыв защищать завоевания Октября пришли сотни добровольцев — бес­партийных рабочих и крестьян. В свободное от работы время они обучаются военному делу. Весь округ превращается в сплошной военный лагерь.

   — В бой, за революцию!—бросает клич Белорецкая партийная организация.

   Она посылает на разные фронты отряд за отрядом. Под Самару уходит отряд Сударева численностью в 250 штыков. Такой же отряд Ивана Мамыкина идет на Оренбургский фронт. Около четырехсот бойцов увел под Златоуст И. И. Волков; в числе отряда было сто башкир-добровольцев.

   Пламя контрреволюции не унималось. Чехи и белоказаки захватили станцию Вязовую. Катав-Ивановск, Юрюзань, Белорецк оказались отрезанными от крас­ных войск. Волна контрреволюции вот-вот могла захлестнуть центр рабоче- крестьянской власти на Южном Урале. На Вязовую с боевой рабочей дружи­ной ушел прокатчик К. М. Евсеев. На Юрюзань увел свой отряд в 500 человек матрос Ф. Н. Сызранкин.

   В Юрюзанском заводе белорецкий отряд объявил запись добровольцев. Записалось около трехсот человек. Тут же получили обмундирование и оружие. Но бе- лоречане не заметили готовившегося предательства эсеров, которые заранее обдумали свой план формирования юрюзанского отряда. Как только начались боевые действия с противником, эсеры, перекинулись к белочехам. Рабочий посе­лок очутился в руках врага. Измена эсеров не сломила белоречан. Много раз водил Сызранкин свой отряд в бой. Юрюзанский завод переходил из рук в руки. Но белочехи имели значительный перевес в силах, и красному отряду приш­лось отступить для пополнения людьми и подкрепления оружием.

   А мятеж разрастался. Белочехи захватили Самару, Челябинск, Уфу...

   В середине июня крупные силы чехословаков двинулись из Челябинска на Троицк. Красные части под командованием Томина отбили первое наступление, но при втором были вынуждены отойти в Верхнеуральск. Белочехи и белоказаки напали и на этот город. После горячих боев он был оставлен. Отряды ушли в горы. Путь лежал в Белорецкий завод...

   Белорецк был островом в бурном вражеском окружении. Нехватало оружия, боеприпасов и совсем не было хлеба. Но здесь находились непреклонные люди.

   Точисский посылал за хлебом в Оренбургские степи комиссию от заводского комитета. Дутовские банды задержали ее. Пришлось откупаться. Жадны были дутовцы на деньги — и комиссию отпустили. Вернулась она в Белорецк ни с чем.

   А женщины и дети просили:

   —Хлеба...

   Хлеб был нужен рабочим завода и боевикам. Партийный комитет торопился с организацией из рабочих округа первого Белорецкого стрелкового полка. В него уже вошли белоречане, тирлянцы, стекались рабочие Узянского, Кагинского и Авзянского заводов, башкиры Серменево и ближайших аулов. На сей раз от хлеба зави­село все.

   В партийный комитет были вызваны восемь надежных товарищей во главе с недавно вступившим в партию Василием Дородновым.

   — Готовы вы, если потребуется, умереть, а хлеб в Белорецк доставить?— спро­сили их. — Подумайте...

   Товарищи долго думать не стали, ответили коротко:

   — Готовы.

   И уехали в степи.

   Там вовсю хозяйничали дутовцы. Каждую минуту восьмерке смельчаков грозила смертельная опасность, звериная расправа.

   Нелегко было достать хлеб. Кулаки-станичники встретили представителей с ненавистью, мстили белорецким рабочим за их поход против Дутова.

   С помощью рабочих Бердинских каменноугольных копей закупить хлеб все же удалось. Три тысячи пудов зерна погрузили на подводы.

   В станице Римненской местные богатеи согласились продать еще 2000 пудов зерна и муки. Представители тут же рассчитались. Но перед самой отправкой под­вод торговцы задумали учинить расправу, предварительно заручившись поддерж­кой у группы казаков. Они пытались споить белоречан. А когда из этого ничего не вышло — представители пить наотрез отказались, — купец Кузнецов сам выглотал стакан водки и затеял спор, требуя за каждый пуд приплатить по 50 копеек. Дородное назвал его вымогателем. Кузнецов схватил со стены казацкую саблю и взялся за карман гимнастерки белоречанина. Назревал большой скандал. Чтобы спасти хлеб и во-время доставить его в Белорецк, Дородное приплату дал. Подво­ды тронулись с места...

   И так было не раз. В пути наскакивали казаки, пытались задержать доставку хлеба в Белорецк, угрожали, вызывали на вооруженную схватку.

   Боевым подвигом можно назвать поступок Дороднбва и его товарищей — из степи по горным дорогам одна за другой входили в рабочий Белорецк 195 подвод с пятью тысячами пудов хлеба.

   Белорецк готовился к боям...

У ИСТОКА БЕЛОЙ

   На утренней заре раздалась партизанская песня. В Белорецк рысью въеха­ла конница, стройными рядами вошла пехота. Жители высыпали на улицы, ра­достными криками встречали загорелых и потных бойцов. Приветственно звучали заводские гудки. Партизанские отряды проходили на площадь...

   В первые же дни прихода Верхнеуральского отряда местные эсеры прожуж­жали уши отдельным штабным работникам о «нетерпимости» действий Точисского. Штабные работники прислушивались. Некоторые из них возомнили себя «непрев­зойденными полководцами» народной армии и держались по отношению Точис­ского напыщенно, гордо. Пробравшиеся в штаб верхнеуральцев бывшие белоказа­чьи офицеры Янборисов, Пичугин и Каюков разжигали ненависть к руководителю белорецких большевиков.

   На военных складах Белорецка хранились до поры до времени винтовки и пат­роны.

   — Надо взять! — поговаривали эти штабные работники . Они пытались без ведома местного Ревкома увезти оружие.

   Охранявшие склад белорецкие рабочие не дали.

   Точисский вызвал смутьянов в партийный комитет, коротко и веско сказал:

   — Прошу согласовывать и действовать сообща.

   С присущей твердостью Точисский неотступно проводил большевистскую ли­нию. Он видел, что в штаб верхнеуральцев проникли эсеры.-Точисский не дове­рял некоторым штабным работникам, связавшимся с белорецкими купцами. Он ясно видел, что они не являются убежденными сторонниками Советской власти и стремятся использовать ее в своих корыстных интересах. В доме управляющего заводами стали устраиваться попойки. Почувствовав ослабление дисциплины, отдельные казачьи группы «распустили удила». По поселку шатались пьяные ка­заки, на базаре у торговок отбирали вещи, приставали к белорецким девушкам, чинили, драки. Все это встревожило Точисского.

   Опасность  же над страной росла. Интервенция усиливалась. Наглела внут­ренняя контрреволюция. Рожденное чехословацким мятежом Самарское бело­гвардейское правительство на Волге и Сибирское в Омске действовали вкупе. В цент­ре нет сырья, хлеба. Рабочие Петрограда и Москвы голодают. В. И. Ленин по­сылает И. В. Сталина в Царицын. Там, на юго-востоке — хлеб. Там может сое­диниться восточная контрреволюция с южной...

   Как никогда понимал Павел Варфоломеевич необходимость создания креп­ко спаянных частей Красной Армии. Он говорил ближайшим товарищам по партий­ной работе:

   — Нам придется пробиваться через окружение к Красной Армии. Ревком дол­жен реорганизовать партизанские отряды в красноармейские части. Нужно улуч­шить командование, усилить политическую работу среди бойцов. Но... не все бла­гополучно. Предстоит решающее заседание Ревкома...

   Предвидя возможную схватку, Точисский связался по телефону с отрядом Сызранкина:

   — Вот, что, матрос, есть необходимость быть тебе с боевиками в Белорецке. Поторопись...

   Отряд туг же выступил в путь по узкоколейной железной дороге, но был отре­зан от Белорецка белоказаками атамана Дутова, занявшими Тирлянский завод.

   Тем временем состоялось совместное заседание Белорецкого Ревкома и Верхне­уральского штаба. Точисский доложил о политическом состоянии партизанской армии. Эсеры из Верхнеуральского отряда соскочили с мест, закричали:

   — Хватит указывать! Требуем сегодня же сдать все оружие и продовольствен­ные запасы в нашу армию. С этой минуты белорецкие отряды подчиняются нам!

   Белоречан охватила тревога. Точисский насторожился, в упор посмотрел на распоясавшихся бывших казачьих офицеров:

   — В Белорецке есть большевистская партия и Советская власть. Отдельные личности не могут быть выше их!

   — Никаких партий — сейчас война,— нагло заявил один из изменников и с кучкой сообщников покинул заседание.

   Был поздний час. Точисский отозвал в сторону большевика Березина:

   — Спать не придется. Пойдем ко мне...                                              

   За поздним ужином Точисский сказал:                          

   — Есть сообщение, что в Белорецк идут с Оренбургского фронта войска. Надо продержаться. Там пролетарии — крепкие, испытанные.

   Часы отбили двенадцать ударов. Легли вздремнуть...

   А в Верхнеуральском штабе, расположенном в доме купца Сапунова, не спали предатели. Сновали штабисты. Приходили и уходили группы казаков.

   Сюда привели арестованного Федора Константиновича Алексеева. Сидя в про­ходной комнате, он услышал:

   — Позовите Степку Гаврилова...

   Пришел Гаврилов, человек, давно метивший в командиры одного из отрядов. Снова разговор:

   — Возьми сотню казаков и езжай к Точисскому.

   — Арестовать и доставить сюда?

   — Там тебе будет видно...

   Ночь вызвездила небо. В домах Верхнего селения погасли последние огни. На берегу пруда у зданий Белорецкого штаба, партийного комитета и дома Точисского — оживление. Слышится топот коней взад и вперед разъезжающих казаков.

   Дом Точисского окружают крадущиеся тени. Во дворе шум. За окном приглушенные голоса...

   Павел Варфоломеевич позвонил в Белорецкий штаб. Там не ответили — теле­фон оказался перерезанным.

   — Это хотят арестовать Меня, — сказал он жене Александре Николаевне.

   В дверь настойчиво стучали. Испуганная Александра Николаевна включила электрический свет. Через окно грохнул выстрел. Крик дочерей — Маруси и Марины:

   — Папа убит!

   На выстрел и крик бросился Березин. На полу лежал Павел Варфоло­меевич. Голова закинута в сторону. Седые волосы упали на лоб...

   Бывшие казачьи офицеры, эсеры и меньшевики явились организаторами и исполнителями этого злодеяния.

   Утром того же дня были зверски убиты большевики И. Ульянов и П. Овсянников, до бессознания избиты Ф. Алек­сеев, Е. Мамыкин, П. Феокти­стов.

   Сотворив гнусное дело эсеры и меньшевики  пока­зали всю свою звериную не­нависть к большевикам. Ут­ром тело Павла Варфоломе­евича Точисского, взвалив на телегу, везли по улицам Бело­рецка, били палками. Подкуп­ленный пьяница Никаныч завернул его в рогожу, облил дегтем и сжег.

   Гул негодования прокатился по рядам белорецких большевиков и верхне­уральских боевиков. Рабочий Белорецк стал вооружаться. Боевики затащили на крышу Белорецкого штаба пулеметы, рассыпались цепью...

   Взволнованные событиями в Белорецке, бойцы красного отряда Юрюзанского фронта, отрезанные белоказаками, прислали в заводский поселок делегацию во главе со своим командиром.

   Гнев охватил и Сызранкина, когда он узнал, что Точисский убит. С оружием в руках и гранатами за поясом явился он в Верхнеуральский штаб, где орудовали изменники. Проходя по комнатам, увидел группу арестованных большевиков. Среди них был Алексеев, который первым заметил Сызранкина и крикнул: «Матрос, вы­ручай!»

   Сызранкин рванулся к двери. Дорогу ему преградил начальник штаба Янборисов.

   В это время один белорецкий купец принес на серебряном подносе длинный список фамилий. Янборисов, читая список, назвал несколько большевиков и, не­много выждав, произнес фамилию самого Сызранкина. На лице предателя рас­ползлась самодовольная улыбка.

   — Мерзавец!—- крикнул негодующий Сызранкин.

   Янборисов поглядывал на двух казаков, готовившихся разоружить боль­шевика. Но матрос был полон решимости: рука его лежала на рукоятке гра­наты... Арестованные большевики были освобождены.

   Дорого обошлись Советской власти враждебные действия отдельных верхне­уральских штабистов — бывших казачьих офицеров. Погиб Павел Варфоло­меевич Точисский, несгибаемый борец за дело партии. Через день-два жертвой белого террора пали председатель Узянского Совета, член Окружного бюро больше­виков Портнов и начальник штаба боевых дружин Инзерского завода Ехлаков. Были временно свергнуты Советы в Тирляне, Узяне, Каге...

   Воспользовавшись замешательством в Белорецке, ранним утром 19 июля белоказаки внезапно ворвались в заводский поселок и атаковали партизан.

   Начался яростный бой. По нескольку раз бросались в контратаку белорецкие боевики. Они рушили все преграды. Их не останавливали ни белоказачьи клин­ки, ни снаряды.

   Ринулись в бой верхнеуральские и троицкие боевики...

   В знойный полдень противник, теряя сотни убитых, убегал в беспорядке.

ОТРЯД К ОТРЯДУ

   Всю зиму в оренбургских степях гремели бои. Чехословацкие мятежники, заняв в начале июня Самару, активизировали контрреволюцию. Белогвардейские части были хорошо вышколены, вооружены и обмундированы. В белые станицы заброшено много оружия. Вражеские силы вдруг возросли. Огнем запылали степи. Несмотря на героическое сопротивление, Оренбург оказался отрезанным от Цент­ральной России. Партизанские части, сражавшиеся в степи, по горной дороге двинулись к металлургическому ветерану Южного Урала...

   Шли они через Авзян, Кагу, Узян, по пути восстанавливали Советы. В ко­лоннах были питерские, екатеринбургские и оренбургские, самарские, челябин­ские и златоустовские рабочие.

   Овеянные степными ветрами, боевики вошли в рабочий Белорецк.

   Вслед за ними прибыл Стерлитамакский отряд. Подоспели баймакские рудо­копы. Явились и другие отряды поселков и деревень.

   Площади и улицы запрудили войска.

   Блестят под июльским солнцем штыки, пики, стремена. Расставлены пуле­меты. Более десятка орудий смотрят жерлами в горы. Подводы с боеприпасами. Сторожевая охрана. В заводской больнице — лазарет.

   По ночам пылают костры. Возле них—люди с винтовками и пулеметными лен­тами через плечо. Более семи тысяч бойцов объединились, чтобы побеждать вместе.

   Белорецк превратился в крепость, партизанскую столицу Южного Урала.

   Все это вызвало животный страх у местной знати. Вокруг церкви крутились купцы, кулачье, старые чиновники. С амвона произносились проповеди, предве­щавшие обывателям конец света.

   А вокруг, за горами, за каждой балкой, в сосновых лесах и кустарниках на­капливались белочешские и белоказачьи банды. Враг силен и беспощаден. Он подбирается к красной крепости.

   В здании Белорецкого Ревкома, на военном совете красных командиров об­суждался вопрос: куда прорываться через вражеское кольцо к регулярным ча­стям Красной Армии? Решением большинства было принято предложение идти через Верхнеуральск, Троицк и Челябинск на Екатеринбург.

   Перестроили военные соединения. Уральская бригада состояла из Его Уральского пехотного полка, кавалерийской сотни и батареи. Троицкая бригада имела 17-й Уральский полк имени Степана, Разина, кавалерийскую сотню и бата­рею. Сюда влились Стерлитамакский и Баймакский отряды. В Верхнеуральской бригаде были два полка пехоты и кавалерия. Белорецкая бригада под командо­ванием Баранова в количестве 1500 человек состояла из Его Белорецкого Социалистического полка и кавалерийской сотни. Все отряды реорганизовали во взводы, роты, батальоны, экскадроны, полки.

   Оставив для прикрытия Белорецкого и Тирлянского заводов Стерлитамак­ский отряд с тремя ротами и сотней кавалерии и часть белорецких боевиков, пар­тизанская армия двинулась на Верхнеуральск.

   «В 35 верстах от степного города, под горой Березовой, произошел горячий бой, длившийся трое суток. Противник, имевший 25000 человек, все же не устоял против 7000 боевиков революции и отступил к верховьям реки Урала».

   После десятидневного кровопролитного сражения, нескольких штыковых и кавалерийских атак, расстреляв последние патроны и снаряды, красные бойцы вырвали Верхнеуральск из рук белогвардейцев...

   В степь прилетела нехорошая весть: сердце Урала — Екатеринбург захвати­ли белые и их союзные наймиты. Весь Урал и Западная Сибирь охвачены кулацкими мятежами. Красная Армия отошла к Перми. Партизаны очути­лись в районе сосредоточения крупных вражеских сил. Тыла не было. Везде — фронт.

   Военный совет командиров решил вести отряды обратно в Белорецк и оттуда пробиваться на запад.

   В момент возвращения в Белорецкий завод начальник Верхнеуральского шта­ба Янборисов и полковые командиры Пичугин и Каюков, как и следовало ожидать, перешли на сторону врага, уведя за собой группу изменников.

   Гнев и проклятия посылала им вдогонку вся партизанская армия.

   А в это время враг сделал вылазку на Тирлянский завод. СтерлитамаКовцы послали на помощь тирлянцам две роты.

   Белые наседали по узкоколейке со стороны станции Запрудовки. Тирлянский отряд боевиков и белорецкая рота отбивали вражеские наскоки на подступах к поселку. У боевиков был бронепоезд — паровоз с пассажирским вагоном, обитым толстыми листами железа, и две платформы, обложенные по краям мешками с песком. На платформах — по пулемету и несколько бойниц для винтовок.

   Подошли роты из Белорецкого завода. Решили наступать. Одна рота ушла ночью в обход горной железной дороги. Остальные двинулись эшелонами с броне­поездом. Пыхтя, с трудом переваливая подъемы, паровозик полз по узкоколейке. Впереди — лесистые гребни, острые скалы.

   На горном кряже притаился враг.

   Перед закатом солнца пошли в атаку на белых. У них тоже оказался броне­поезд. До поздней ночи шел бой на перевале. Во время боя соединились с ротой, уходившей вперед.

   Атака по линии, железной дороги, удар по флангу и в тылу — все это ошело­мило противника. Он бросил свой бронепоезд и отступил к хребту Машак. С боль­шими трофеями боевики возвратились в Тирлянский поселок и с воодушевле» нием были встречены населением.

   ...На Белорецк тоже наседал враг.

   Лазутчики донесли, что завод охраняется малым числом красных бойцов. В серой мути рассвета, когда на заре сон бывает особенно крепок, белоказаки на­пали на спящих белоречан.

   Раздались залпы на выходах к Верхнеуральскому и Магнитному трактам. Они быстро перенеслись в центр поселка. Белоказачьи взводы очутились на базарной площади. У пожарной каланчи и водокачки внезапно застрекотал пулемет. Каза­ки пробирались к штабу.

   Завязались уличные бои.

   В одиночку и группами выбегали Полуодетые боевики. Поперек улицы вбля: зи штаба выросла баррикада из бревен и опрокинутых телег.

   Стрельба усилилась и заполнила все Верхнее селение.

   Храбро отбивались стерлитамаковцы. Геройски отстаивали свой завод белоречане. Они стреляли с крыш, из окон и палисадников.

   Прямо с хода вступили в бой роты, вернувшиеся из Тирляна.

   Цепи белоказаков редели. На улицах тут и там падали сбитые всадники. Про­тивника вытесняли на окраину. Через час-полтора отбросили к кладбищу.

   Не выдержали белоказаки боя. Не рассчитывали они на возвращение рот из Тирляна и на активное участие в бою заводских рабочих. Оставляя убитых и ра­неных, они разбегались по Магнитной дороге в горы, прятались в лесных балках.

   Братская могила приняла двадцать семь красногвардейцев. Но враг был раз­бит, завод спасен.

   ... А с востока, по завечеревшим улицам, заполняя поселок многоголосым шу­мом, входили пехота и конница, обозы партизанской армии...

   Снова размещаются войска по площадям и улицам, расквартировываются по Верхнему селению. Замер поселок в ожидании: «Что будет дальше»?..

   Враг близко. Он шёл по следам партизанской армии. По ночам он концентри­рует силы, окружает... Днем видны рыскающие по горам его разъезды... Улыба­ются, от удовольствия потирают руки купцы и кулачье...

   Партизанская армия окружена смертельным врагом. Положение исключитель­ное. Нехватает винтовок, пулеметов, пушек, почти нет патронов и снарядов.

   Совет красных командиров в том же здании Белорецкого Ревкома решает судь­бу нового похода, судьбу тысяч людей. Пути только два: или уходить по безо­пасной дороге в далекий Туркестан, или с тяжелыми боями пробиваться по Уфим­ской губернии на запад, к Красной Армии...

   Пятого августа 1918 года на утренней заре тревожный заводский гудок, как и ранее, собирал рабочих на площадь.

   По гудку, призывавшему к бою, явился в это утро старый большевик, прокат­чик Кузьма Михайлович Евсеев. Под знамя Белорецкого социалистического полка встал рабочий мартеновского цеха Василий Павлович Сулимов.

   Спешно оставляли рабочие свои семьи. Родственники не пытались упраши­вать их. Но тяжело было смотреть на проводы.

   Вот семнадцатилетний подросток Ваня Патрикеев, единственный сын, про­щается с матерью. Она, сдерживая слезы, крестит его:

   — Береги себя....

   Он бежит туда, где его уже ждут товарищи. Мать шепчет:

    — С богом...

   А потом кричит вдогонку:

   — Бей их мерзавцев!

   Около четырехсот юных воинов дал в партизанскую армию Белорецкий союз рабочей молодежи, организованный Заворуевым.

   В Красную Гвардию ушла сестрой милосердия Прасковья Гавриловна, жена командира белорецкого отряда Волкова.

   Каждый третий-четвертый в семье уходил на фронт.

   В партизаны шли, прежде всего, старые революционеры, партийцы, члены профсоюза. Политработниками, командирами и рядовыми ушли большевики-белоречане Ф. К. Алексеев, А. Н. Пухов, П. И. Феоктистов, М. Я. Заворуев, М. Л. Козлов, И. Ф. Гуненков, В. А. Дородное, Ф. Д. Гулин. Помощником командира Белорецкого полка был избран Ф. Н. Сызранкин, руководителем пол­ковой партийной организации — И. П. Козлов.

   В это памятное утро, чуть солнце выглянуло из-за гор, многотысячная армия южноуральских партизан выступила в поход по старинной пугачевской дороге на запад.

   Не успели еще партизаны отойти от Белорецка, как по Верхнеуральскому тракту замелькали белоказаки...

«С НАМИ БОГ»

   Прикрывая авангардные красные части, Троицкая бригада и Белорецкий полк заняли фронт по юго-западной окраине поселка. Они долго сдерживали бес­нующегося врага, на глазах которого исчезали последние ряды партизанской армии.

   Много раз бросались белоказаки в атаку, но арьергардные части отбрасыва­ли их.

   В полдень враг ввел в бой свои лучшие батальоны. В схватке с белоказаками храбро дрались, наравне с русскими и башкирами, военнопленные империалисти­ческой войны. Высланные царским правительством на Южный Урал, многие из них в ответственную минуту пришли в Красную Гвардию.

   До позднего вечера шел бой за Белорецк. Не выдержали белоказаки, с большими потерями отошли в горы.

   Уральская земля обагрилась кровью. Смертью героев пали сорок боевиков. Среди них — русские, башкиры, китайцы, латыши, немцы, австрийцы. Все они говорили на разных языках, но одинаково понимали слово: враг.

   Только под покровом наступившей ночи красные части снялись с позиций. Последним ушел Белорецкий полк.

   ... Багровой зарей занималось утро над Белорецком. Но не дымились трубы домов, ставни были закрыты наглухо. Тишина висела над заводским поселком.

   Часов до десяти белоказаки не входили в Белорецк, только разъезд их с огляд­кой рыскал по улицам.

   А потом раздались белоказачьи песни. И умолкли... Произошло то, чего ни­как не предвидели белые. В двух местах — на Новом базаре и на Тирлянской до­роге вспыхнули бои. С белыми дрались несколько десятков китайцев и мадьяр, не успевших уйти с партизанской армией. Они бились до последнего патрона и, ок­руженные сотнями, были захвачены в плен.

   В полдень белые запрудили улицы поселка. Въехал карательный отряд под командованием есаула Анненкова. На его знамени был нарисован человеческий череп с двумя, крест-накрест сложенными костями; сверху начертано: «С нами бог».

   Страшными оказались деяния этого-отряда. В первые же минуты начались расстрелы. За реку Мату на навозные кучи привели китайцев, поставили на краю оврага и в упор дали залпы. Вслед за ними пригнали мадьяр, поставили попарно. Мадьяры горячо простились друг с другом и запели песню. Винтовочные выстре­лы прервали ее.

   Ни китайцы, ни мадьяры не просили пощады. И тем больше озверели белые. В каждом доме они искали большевиков.

   Магазины, лавки, сараи на базарной площади переполнились арестованными. В муторной духоте люди дожидались горькой участи.

   В одном из амбаров сидел, чудом сохранившийся впоследствии, старый боль­шевик Дмитрий Никитич Штырляев с женой и пятилетней дочерью. Его четыре сына Григорий, Иван, Николай и Федор ушли добровольцами в Красную Гвардию. Григорий организовал в Белорецке конную сотню и стал ее командиром.

   Чтобы возбудить ненависть к большевикам, белые офицеры втихомолку уби­вали своих же солдат, отрезали им носы, выкалывали глаза, вырывали ногти на руках и ногах, выжигали папиросами тело, а потом во всеуслышанье кричали:

   — Вот как красные глумятся над нами!

   После этого обычно следовали аресты. Ни одна ночь не проходила без побоев, пыток и стонов. Кого-нибудь обязательно уводили к обрыву на Мату... Место это было самым страшным. Люди обходили его. Жившие поблизости оставляли дома и переезжали из Верхнего селения в Нижнее к родственникам и знакомым.

   Усиленно работала военно-следственная комиссия. Десятки людей вызывались в белую комендатуру и больше оттуда не возвращались. По постановлениям этой комиссии были расстреляны: специально оставленный для агитационной работы в тылу белых большевик Алексей Скребнев, не ушедший по болезни с парти­занской армией молодой дружинник Иван Гуненков, старик Чертихин за то, что сын его ушел с красными, и многие другие.

   Объясняя исчезновение людей, акты военно-следственной комиссии гласили явную ложь: «пропал без вести», «бежал», «убит при попытке к побегу»... И все это скреплялось печатью с тем же человеческим черепом, сложенными крест-накрест костями и надписью: «С нами бог».

   Но ничто не могло сломить волю белоречан к борьбе...

Прочнее стали. Авт. Р.А. Алферов. 1954 г.